Шах нефтяному королю
Шрифт:
Мало того, в знак протеста она объявила голодовку.
Со стороны кухни доносились дразнящие обоняние ароматы. Девушка была голодна, потому что в последний раз она нормально поела еще перед отъездом с виллы в Казбеги. Но выйти к обеду Тамара отказалась.
Тогда в ее «апартаменты» вошел мужчина, исполняющий здесь обязанности повара и стюарда, – а по совместительству, видимо, и охранника, – который собрался было накрыть на стол в ее комнате. Тамара, особо не стесняя себя в выражениях, прогнала вайнаха вон, строго наказав ему, чтобы он не смел более появляться без спросу на «женской половине».
После
Этот стал корчить из себя джентльмена, пытался вешать ей лапшу на уши, сладенько улыбался и т. д.
Когда Тамаре надоело его слушать, она послала этого долбанного Казбека так далеко, как его еще никто и никогда, наверное, не посылал…
В отличие от «повара», для которого что ее английский, что язык племени мумба-юмба – все едино, этот был образован, по крайней мере, в части матерного «лэнгвиджа», а потому – понял. Это было заметно хотя бы по тому, как он вдруг побледнел, как на лице у него заходили желваки, как он сжал свои кулачищи – даже костяшки пальцев побелели…
Однако, как он напрягся, так тут же и расслабился… Опомнившись, мигом разжал кулаки, убрал с лица злобную маску и, припрятав ее для более подходящего случая, вернул на место радушную вывеску.
Надо так понимать, что «дядя», прежде чем уехать, строго наказал своим нукерам, чтобы те вели себя с девушкой предельно учтиво. Чтобы никто из них не смел обижать «племянницу» ни словом, ни делом – пусть даже сама Тамара Истомина покамест не признает себя таковой и не торопиться влиться в состав некоей Семьи.
Тамара прекрасно понимала, что отношение к ней может резко измениться.
Причем в самом скором времени. Все зависит, наверное, от Ильдаса. От его доброй, хотя правильнее было бы сказать, недоброй воли – в том, что «дядя» действует с самыми недобрыми намерениями, она почти не сомневалась.
От ужина Тамара также отказалась.
Она плохо знала язык вайнахов. Одно время пыталась самостоятельно овладеть хотя бы «грозненским» диалектом, занимаясь по изданному еще в семидесятые годы учебнику. Но очень скоро выяснилось, что Ахмад Бадуев и другие чеченцы говорят меж собой на каком-то ином наречии, нежели то, каким она хотела овладеть по самоучителю.
Но ее знаний хватило, чтобы понять смысл реплик, которыми обменялись после ее отказа – в очередной раз – принимать пищу эти двое опекавших ее вайнахов. Наверное, они не предполагали, что она может хоть что-то понимать по-чеченски. Или же, наоборот, догадывались, что она немного знает чеченский, а потому специально затеяли при ней этот разговор.
Казбек сказал «повару», что если их гостья будет по-прежнему отказываться от приема пищи, то уже утром, во время завтрака, «придется кормить девушку с ложечки»… Иными словами, они не остановятся даже перед тем, чтобы кормить ее принудительно, – интересно, как они себе это представляют?
Вечером, когда на землю опустились густые сумерки, ей разрешили выйти во внутренний двор, чтобы она могла немного подышать кислородом.
Усадьба, площадью примерно в десять соток,
Она спросила у Казбека, почему ее держат взаперти. Тот, во-первых, не согласился с ее формулировкой, а во-вторых, пояснил, что некоторые ограничения и неудобства, которые действительно имеют место быть, продиктованы исключительно заботой о сохранности ее драгоценной жизни.
Помощник Ильдаса заверил ее, что неудобства эти носят временный характер: вскоре ее перевезут в другое место, более безопасное, и тогда Тамара Истомина сможет обрести прежнюю степень свободы. «Повар» и еще один вайнах, третий, кого она могла видеть в этом доме, следили, чтобы она во время вечернего «моциона» не подходила слишком близко к металлическим воротам, в одной из створок которых имелась калитка. К вечеру оба охранника прицепили «сбрую» – у одного была наплечная, у другого поясная кобура, откуда торчала рукоять пистолета.
Казбек, обладающий более европеизированной внешностью, нежели двое его соплеменников, оружия при себе не носил.
Около десяти вечера ее попросили вернуться в дом. Вещи, которые она брала в поездку, не предполагая, чем это может для нее закончиться, все уцелели и находились в ее полном распоряжении.
За исключением двух сотовых телефонов, которые первым делом изъяли у нее те бандиты, что напали на них на ночном шоссе.
Чтобы хоть немного отвлечься от тяжелых дум, Тамара достала из сумки томик стихов Бернса, на языке оригинала, в карманном формате. Но как ни старалась, сосредоточиться на стихотворных строках не смогла.
Девушка, сняв туфли, с ногами уселась в кресло, совсем по-детски поджав коленки и положив на них подбородок.
Да, она ни разу не видела Ильдаса вот так, воочию, как сегодня. Но знала о существовании такого человека; к тому же не раз видела Хорхоева-младшего на фотоснимках и на видеокассетах, что имелись в ее распоряжении.
Когда она столкнулась здесь нос к носу с Ильдасом, ей поначалу было так страшно, что она едва не грохнулась в обморок.
Особенно страшно ей было смотреть на его изувеченную правую руку, на которой не хватало двух пальцев – большого и указательного.
Прошло уже почти четыре месяца с тех пор, как Тамаре Истоминой стала известна прежде тщательно скрываемая от нее тайна: человек с покалеченной правой рукой является виновником гибели одной молодой, цветущей, очень красивой женщины, в которую до беспамятства был влюблен его старший брат.
Глава 21
Вплоть до недавнего времени Тамара не знала всех подробностей того, что же случилось с ее мамой двенадцать лет назад. Почему мама Лариса так рано ушла из жизни? Смерть мамы – это трагическая случайность? Или был чей-то злой умысел? И если да, то кто виноват в том, что двенадцатилетняя девочка осталась без матери, а затем вынуждена была жить на чужбине, под присмотром людей, которые хоть и заботились о ней, но все же родную маму заменить ей не могли?