Шах одноглазому королю
Шрифт:
— Один-единственный? — я улыбнулся, как можно искреннее. — Что ж задавайте, раз так важно.
— Скажите почему вас интересует, именно, эта пациентка?
— Все просто. — заговорил я самым убедительным тоном, на который только был способен. — Она к вам поступила, как вы сами верно заметили, без каких-либо признаков душевного заболевания. Вы ее госпитализировали и госпитализировали, как раз, в тот самый момент, когда германские власти заняты окончательным решением еврейского вопроса, в связи с чем в рейхскомиссариат прибыл с инспекцией сам рейхсфюрер СС. — я взял паузу для пущей убедительности
— Пока не очень. — возразил он.
— Хорошо. — я заговорил ласковее. — Скажите, вам выделяют питание для ваших больных?
— Да. — он кивнул.
— Платят жалованье?
Он опять кивнул в знак согласия.
— Я слышал звук работающего трактора. Он ваш?
Опять кивок в знак согласия.
— Ну тогда подумайте зачем нам — самой прагматичной нации на земле столько затрат, чтобы просто убить несколько человек? Нужно ли нам отбирать топливо необходимое на фронте для того, чтобы заправить трактор заштатной русской психбольницы?
— Пожалуй вы правы. — наконец, согласился Крюков. — Гальперн действительно больна и поджог случился по моей вине.
Он замолчал.
— Продолжайте. — настоял я. — Вам ничего не угрожает.
Он собрался с силами и заговорил:
— Ознакомившись с историей болезни я сначала заподозрил у нее шизофрению, но Эйлер считал основным признаком шизофрении амбивалентность, которой я у больной не обнаружил. Я даже было уже решил, что она в психическом плане абсолютно здорова. Но вспомнил о странной записке, что у нее в голове кто-то сидит.
Он опять уставился на меня. Я молчал, тогда крюков снова заговорил:
— В 1906-ом году американский психиатр Мортон Принс в своей книге «Диссоциация личности» описал очень редкое заболевание. У его пациентки по имени Клары Нортон Фаулер была еще две личности, одну из которых звали Кристин Бешам. А другую не помню, простите. Эти личности имели разные характеры, привычки. наклонности и никак между собой не взаимодействовали. Используя одно тело. В качестве лечения Принс предполагал объединить две личности Бешам, а третью вытеснить в подсознание.
— Вы решили, что имеете дело с подобным случаем? — спросил я пока он на какое-то время замолчал, собираясь с мыслями.
— Именно. — подтвердил он мою мысль.
— И что вы сделали?
— Я в свое время учился у Кутанина (Михаил Павлович Кутанин (1883–1976) — русский психиатр, гипнолог, описавший Кутанина многописательства синдром, «патриарх» саратовской психиатрической школы. Одним из первых в России начал практиковать психотерапию, музыкотерапию, библиотерапию, трудотерапию) и решил провести сеанс гипноза.
— Что она вам рассказала под гипнозом? — я не удержался и перебил его опять.
— Что она Александра Викторовна Гуревич, которая родилась в 2090-ом году и попала в наше время с помощью аппарата, который может передавать сознание человека через пространство и время и много чего еще. Видимо, где-то что-то не то я затронул
Он продолжал говорить, но я его уже не слушал.
Мы еще наговоримся вдоволь, а сейчас мне нужно срочно к Гиммлеру.
Глава 20. Здравствуйте, полковник Светлов.
Дверь открылась и графиня, как я решил называть ее про себя за неимением более оригинальных идей, отошла назад, давая мне пройти внутрь.
Длинный коридор с высоким потолком тонул в сумраке. Пара тусклых лампочек без абажуров не справлялись с освещением бывшего величественного жилища византийского князя.
Обширный коридор был весь загроможден вещами нынешних хозяев. Какие-то разнокалиберные шкафы и гардеробы, лыжи, детские коляски, двух- и трехколесные велосипеды, а также прочий разнокалиберный хлам неясного происхождения и назначения.
— Прошу за мной. — сказала она и пошла вперед, хотя поплыла было бы точнее.
Во что она обута? Вряд ли в домашние шлепанцы, а шагов не слышно, идет тихо, как кошка.
— Прошу прощения, — сказал я, тщательно выбирая фразы, — но у меня нет времени.
— Вы же по поводу Жанны? — проговорила она все бесстрастным голосом, продолжая идти дальше.
Я машинально огляделся. Она никак не могла этого увидеть, но все равно отреагировала:
— Не волнуйтесь, молодой человек, дома сейчас практически никого нет, за исключением Зинаиды, чей голос, вы вероятно слышали. — она, наконец, остановилась и открыла дверь в одну из комнат. — Она нам не помешает.
Графиня жестом предложила мне пройти в дверь. Мне вдруг стало, как-то не по себе. Из-за сапог. Не то, чтобы я забыл спросить о том надо ли разуваться, я не захотел спрашивать. Сапоги хоть как-то скрывали аромат ног Мальцева. Я его с трудом выносил, а графиню запах бы точно убил. На месте. Мгновенно.
— Проходите-проходите. — сказала она. — Разуваться нет нужды. У меня есть кому прибраться.
У нее точно шестое чувство. Мессинг (Вольф Григорьевич (Гершкович) Мессинг (10 сентября 1899, Гура-Кальвария, Варшавская губерния Российской империи) — советский эстрадный артист (менталист), выступавший с психологическими опытами «по чтению мыслей» зрителей) в юбке, пардон в турнюре (Турнюр (от фр. tournure — «осанка, манера держаться») — модное в 1870–1880-х годах приспособление в виде подушечки, которая подкладывалась дамами сзади под платье ниже талии для придания пышности фигуре, то есть одежде, как таковой, отношения не имеет), или как там называется этот ее старорежимный прикид?
— Извините, но у меня действительно мало времени. — снова повторил я, все же пройдя в комнату. — Машина ждет. Жанна мне ничего не оставляла?
Графиня вошла следом.
— А я вам и не предлагаю чай пить, молодой человек. — произнесла она тоном, достойным какой-нибудь императрицы, не меньше. — Жанна предупредила меня, что вы придете и просила вам кое-что передать.
Ну это уже что-то.
— А ключей от комнаты Жанны у вас нет? — спросил я.
— Ключей у меня нет. — ответила она и подошла к окну. — Присядьте, я займу не больше пяти минут вашего драгоценного времени.