Шахматы Богов
Шрифт:
Передовые позиции обороняющихся усеялись изувеченными и разрубленными телами. Со стен взмыли тучи стрел, прозвучал сигнал к отходу. Он оказался посреди поля, усеянного телами, и над каждым стояла тень, лишающаяся прежних очертаний некогда жившего. И каждая тень смотрела на него своими отсутствующими глазами.
Тело все еще не слушалось и отвечало на команды лишь болью, меньшей, но все еще сильной. Глаза словно запечатало, веки не поднимались, будто были неподъемными от веса. Он лежал, отдавшись на поруки бытию и неизвестному,
Огромное серебряное кольцо продолжало вращаться так же, как и тогда, когда он был в глубинах своего подсознания последний раз. Но что-то все же изменилось, и сейчас он пытался это разглядеть. Вокруг все также вертелись бесчисленные обрывки образов и воспоминаний, одни стремились сомкнуться, другие продолжали хаотично метаться. В центре сияла точка, вокруг которой вращались все образы, но что-то все-таки было не так.
Он раз за разом пытался заметить, уловить ускользнувшую деталь, но не мог. Любые попытки удержать взгляд на чем-то одном срывались хаотично мечущимися образами, будто бы специально налетавшими поверх этого места.
И в тот момент, когда он, казалось бы, нашел ту мельчайшую частицу, беспокоящую его, приметив срывающиеся с кольца тончайшие сеточки черной материи. Как друг в отдаленной точке окружающей пустоты появилась сияющая точка света, из которой стремительно надвигалась чуждая враждебная непосильная сущность, она была далеко, но двигалась быстро, и расстояние не мешало рассмотреть всю надвигающуюся фигуру в деталях. Кроваво-пепельный плащ закрывал от головы до пят, под капюшоном мрак, наполненный страхом и ужасом бесчисленных жертв, в руках окропленный кровью миров и покрытый вереницами неизвестных символов меч, из спины торчали кровоточащие обгоревшие обрубки от чего-то нечеловеческого.
Страх проник в каждую частицу сущности, первородный страх, зародившийся во времена небытия всего сущего, способный сломить любого мыслящего, не смотря на всю потаенную мощь - страх невозвратной смерти, которая не приведет ни к чему кроме забвения. Он хотел убежать прочь от надвигающейся угрозы, но не мог ничего сделать, кроме как смотреть во мрак под капюшоном и видеть моря чужих смертей и ужасов. Он уже приготовился умирать, но что-то потянуло его прочь, вырывая из оков, нарушая планы ужасающей фигуры.
– Очнулся, - раздался знакомый голос.
Блеклый свет в этот раз не заставил глаза болеть, когда он открыл их. Боль ушла, слабость осталась, но она была уже не столь сильной, как раньше. Он сел, опираясь руками в толстые доски настила. Напротив за столом сидел поседевший смуглый мужчина в черно-красных доспехах, отпивавший с удовлетворением горячее варево.
– Я тебя где-то видел, - с невольными запинками произнес Русберг.
– В прошлом.
– Ты меня вытащил, зачем?
– Ты же сам знаешь ответ на этот вопрос, а задаешь
– Голова раскалывается, еще видения всякие.
– Травы варева оказывают интересное действие, - улыбнулся он.
– Как твое имя?
– Русберг встал, стараясь все еще на что-нибудь опереться, покрывало спало.
Старые и новые рубцы покрывали все тело, перемежаясь с нательными рисунками, проступившими явно накануне, прежних же рисунков не было, лишь свежие шрамы. Новые раны давно зарубцевались и не отличались от старых, видимо, он долго был без сознания.
– Имен много, но истинные имена опасны, так легче тебя отыскать врагами. Ты сам найдешь в памяти имя.
– Ты удалил старые рисунки и нанес новые, зачем?
– Старые я, они служили для контроля и поиска, сам знаешь, кем. А новые, они сами проступили.
– Что они означают? Впервые такие вижу.
– Я тоже хотел бы знать. Я провел много времени в их изучении, пока ты летал внутри своего сознания.
Он встал и обнял Русберга, который в свою очередь немного опешил.
– Как же долго я тебя не видел. Хотя и не привычно видеть тебя в этом теле.
– Ты обо мне знаешь больше, чем я о себе.
– Это пока, еще отопьешь?
– он протянул горячую чашу с варевом, Русберг охотно взял и начал пить.
– Долго же ты пролежал на грани.
– Как долго?
– Три луны.
– И все это время ты возился со мной, Сиригал.
– Да, одно из имен. Что-то помнишь же.
– Обрывки образов.
– Ну это пока, ты просто расколот на части и пока не собрал себя. Все со временем.
Русберг сел за стол, Сиригал налил из котелка в очаге горячую похлебку и дал ее.
– Правильно, что попытался тут скрыться. Холод значительно уменьшает способности Лишенных.
– Меня сюда привезли.
– Кто?
– Законник.
– Они еще есть? Это дает надежду.
– На что?
– На то, что боги, создавшие нас, не сдались.
– Боги, все уповают на них. Но в итоге побеждает лишь Смерть. Ты почему не вмешался в бой?
– Тогда меня бы заметили и предприняли бы все, чтобы уничтожить нас обоих одним разом. Слишком много врагов ведомых и неведомых жаждут нашей смерти. А так они увидели, что ты победил, но сам стремительно умирал, так что у нас есть сколько-то времени, пока они поймут, что ты все же жив.
Сиригал сидел возле потрескивающих углей, подбрасывая короткие поленья. Отблески огня поигрывали на потолке и стенах пещеры, местами украшенных древними символами и рисунками.
За дверью вьюга усиливалась. Ночи в Холодных Землях приносили немало дурного, сквозь бушующее снежное ненастье в округах бродили страхи, которых не увидишь днем. Люди не покидали в такие времена своих укрепленных домов. В ночах исчезали десятки вооруженных людей, и никто никогда не мог их сыскать. Дверь сотрясалась, словно кто-то стучал снаружи по ней и завывал от негодования. Русберг взглянул на символы над дверью, полустертые древние обереги не реагировали на содрогания двери, значит снаружи лишь ветер.