Шахматы из слоновой кости
Шрифт:
Гавриленко поблагодарил постового, отпустил его.
Приступили к осмотру. Ветлужская делала тут широкий вираж – огибала заболоченный пустырь, прижав выгнувшийся бок свой к забору новостройки. Этакая асфальтированная кривулина, оробевшая перед пустырем; и на самом выгибе кривулины, возле поребрика, – загустевшая лужа крови.
– Посвети, – попросил Гавриленко, доставая рулетку.
Виктор включил фонарик, помог обмерить страшную лужу. Гавриленко достал блокнот, записал: 1 мХ70 см.
– Здесь она его и настигла, костлявая.
– Навряд ли
– Вечно вы со мной спорите, – недовольно перебил Гавриленко и тут же попросил нетерпеливо: – Ну, рассказывайте же, что вы там обнаружили?
– Может быть, лучше показать?
Светлана Ивановна провела их метров на двадцать выше по дороге, посветила фонариком: пыль, сбившаяся в виде валика вдоль всего поребрика, была в этом месте порушена, а в направлении страшной лужи, на протяжении всех двадцати метров, разметена по асфальту, будто здесь проволокли куль с песком.
– Пожалуй, вы правы, Светлана Ивановна, – признал Гавриленко, – сбила она его выше, а потом волокла, пока тормоза не сработали, и, где он остался лежать, тут и натекла кровь.
Измерили расстояние от места удара до натека: 21 метр. Потом обследовали участок дороги ниже натека, но никаких следов больше не обнаружилось. Светлана Ивановна и Гавриленко вернулись обратно, а Виктор прошел еще вперед – к темневшему у левой обочины непонятному предмету. Оказалось, это подвесная лесенка, сваренная из обрезков водопроводной трубы, – такие обычно цепляют к задним бортам грузовых машин, приспособленных для перевозки людей.
Она лежала тотчас за выбоиной, что пересекала поперек всю проезжую часть улицы – от поребрика до поребрика. Видно, в этом месте проходила под землей какая-то траншея, грунт со временем просел, асфальт потрескался и раскрошился – и вот вам непредвиденный трамплин для испытания на прочность автомобильных рессор.
Виктор окликнул спутников. Светлана Ивановна и Гавриленко осмотрели находку, замерили расстояние от нее до места, где пролилась кровь, – 38 метров.
– Стремянку надо будет включить в протокол, – сказал Федор Сергеевич, делая пометку в блокноте. – Мне теперь так картина представляется: сбив пешехода, водитель испугался, метнулся на противоположную сторону дороги и наддал; тормозить перед выбоиной было уже некогда, он перемахнул через нее с ходу, и машину так тряхануло, что, несмотря на эти большие крючья, лестница сорвалась с борта. Можно допустить, что водитель слышал, как она грохнулась на асфальт, но тут уж не до нее – скорей, скорей подальше от злополучного места.
– Скорей подальше, – с горечью подхватила Светлана Ивановна, – скорей подальше вместо того, чтобы остановиться, оказать пострадавшему помощь… Какая все-таки подлость!
Виктор подобрал стремянку, отнес к себе в машину.
– Видимо, так все и было, – согласился он с выводами Федора Сергеевича, – Водитель испугался ответственности и поскорее удрал… Только одного я не пойму: зачем этого-то горемыку вынесло на проезжую часть? И главное, в таком месте –
– Положим, до жилья отсюда рукой подать, – возразил Гавриленко. – Вон же, сразу после забора дома начинаются. Да и на задах у стройки, как видишь, большой дом.
– Как раз из этого дома он и мог выйти, – поддержала Светлана Ивановна. – А чтобы не колесить вокруг стройплощадки, пересек ее напрямую.
Она вернулась к забору, прошлась вдоль него.
– Идите-ка, взгляните, – позвала их. – Вот он и лаз.
В заборе и в самом деле были выломаны две доски,
на нижней поперечине темнела грязь: кто-то скребнул подошвой.
– Да, пожалуй, все так, – опять согласился Виктор. – Через эту дыру он вылез, прошел вдоль дороги вперед, а тут машина…
– Именно, – подхватил Гавриленко. – Он сошел на проезжую часть и стал голосовать.
И сам же засомневался:
– Странно лишь, почему он пытался остановить машину, которая шла не в сторону Первомайского района, а в противоположном направлении?
– Снова эта прямолинейная мужская логика, – вздохнула Светлана Ивановна. – Мог он, помимо этого дома, поехать еще к кому-то? А то просто решил подъехать до автобусной остановки? Мало ли что могло руководить его поступками!
Спорить не приходилось: они действительно не в состоянии угадать, что именно предопределяло действия покойного сегодня вечером. Впрочем, уже не сегодня, а вчера.
Подумав об этом, Виктор посмотрел на часы: ого, два скоро! То-то нигде в окнах света не видно, спит давно честной народ. И преступник, поди, тоже решил, что может спокойно спать: попробуйте найдите его в миллионном городе.
Вспомнился плакат, занимавший одну стену в Ленинской комнате райотдела:
«Важно не то, чтобы за преступление было назначено тяжкое наказание, а то, чтобы НИ ОДИН случай преступления не проходил нераскрытым» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, с. 412.)
И подпись: ЛЕНИН.
НИ ОДИН случай… Чтобы НИ ОДИН преступник не мог спать спокойно.
А только в данном конкретном случае придется, наверное, смириться с поражением: что можно сделать, если не оставлено никаких следов? Хотя бы один очевидец…
– Ну, что, товарищи, будем подводить итоги? – прервал его размышления Гавриленко. – Имеем мы что?.. Впрочем, ничего мы не имеем, никаких улик.
– Никаких, – точно эхо, отозвалась Светлана Ивановна.
– Стремянка не в счет, – продолжал Гавриленко, – ее мог обронить кто угодно…
– Не в счет, – присоединилась Светлана Ивановна. – В разряд вещественных доказательств ее не отнесешь, с ее помощью ничего не докажешь.
– Все наши давешние рассуждения логичны, однако это не больше, чем рассуждения, одна из рабочих гипотез…
– Именно, – вновь согласилась Светлана Ивановна, – А с гипотезой преступника не изобличишь, даже если бы и удалось каким-то образом найти его.
– А ты чего молчишь, Виктор? – повернулся Гавриленко к нему.
– Да вот думаю, как он сейчас спит: спокойно или нет?