Шакал

Уорд Дж. Р.

— К чему мне это? Это правда. Чтобы спасти тебя он вырезал всех лессеров в том лагере в лесу. Он убил их всех после того как ты рухнул, а также дезертиров — после того, как пришел на это празднование — за мной. Ты обязан ему.

Рейдж представил брата со шрамом на лице и черными, мертвыми глазами.

— Он убивает потому, что ему это нравится. Его никто не заботит, даже его собственный брат.

— Что бы им ни двигало, ты жив благодаря ему.

— Где

он сейчас?

— Кто знает.

Спустя мгновение Рейдж нахмурился.

— Значит, он как-то связался с тобой?

— О, нет. Он вошел в бальную комнату, покрытый кровью лессеров и с кинжалом у бедра. Незабываемое появление, смею тебя заверить.

Рейдж рассмеялся.

— Могу представить.

— А объявил его прибытие визг смычка скрипача по струнам. Все застыли. Две женщины упали в обморок, как минимум трое мужчин удрали из бального зала. Проявляя свой гражданский долг, я подошел к нему и вывел из зала.

— У него взгляд демона.

— И такое же холодное сердце. Во многих смыслах он так же опасен, как и твой Зверь.

Когда они замолчали, Рейдж вспомнил, как провел дневные часы предыдущим днем.

— Брат, я должен объяснить тебе кое-что.

— О чем речь?

— Я знаю, ты не уважаешь меня…

Рейдж смутно отметил, что брат вскинул обе руки и отстранился.

— Рейдж, давай не будем начинать…

— Это так. И не ты один. — Он прокашлялся. — Я знаю, что другие Братья разделяют твои чувства. Вы считаете меня распутным, увлеченным женщинами, рассеянным и безответственным.

— Брат мой, сейчас не время…

— Сейчас или позднее, правда останется неизменной.

Жаль Рейдж не мог прочитать лицо Дариуса. Но потом осознал, что, наверное, размытость зрения к лучшему. Презрение и неприязнь не помогут ему в его речи.

— Ты в курсе проклятия, с которым мне приходится жить, — сказал он, — и этой ночью, когда ты отправился на берег реки, ты в очередной раз увидел, на что оно способно. Я изо всех сил стараюсь держать его под контролем, и ради этого я сплю с женщинами и вампиршами, ради этого сражаюсь. Если я не буду выплескивать свою энергию, то Зверь может вырваться сам. В самый неподходящий момент. Когда рядом можете оказаться все вы.

— Воистину, брат, будут лучшие условия для этого разговора…

— Разве? И тогда ты сможешь избежать неловкости? Не уверен,

что ты понимаешь границы слабости моей воли и самоконтроля, когда Зверь проявляет себя. Я не осознаю его действий. Не вижу и не слышу, не могу усмирить его силу и ярость. Но мне приходится жить с последствиями. Если пострадает кто-то из вас? Это произойдет по моей вине, и мне придется жить с этим на своей совести до самой смерти. Что будет невыносимо. Я не смогу пережить это.

Рейдж приподнялся с подушек, мельком спросив себя, не уделал ли кровью все ложе, а не только изголовье.

Наверняка.

— Ты веришь, — продолжил он, — что я больше сосредоточен на женских юбках, чем на войне. И здесь есть правда. Я стремлюсь к ним, потому что вынужден управлять силой, что бурлит во мне постоянно — в часы бодрствования и сна. Я ненавижу секс. Не стремлюсь к этой трапезе. Но альтернативу не могу себе позволить. Поэтому прошу, знай, я никогда не был так предан войне. Но когда я сражаюсь с врагом, редко бываю с тобой или другими Братьями. Основная моя задача была и будет — безопасность Братства. Это удача, что вечером я оказался один. Но не всегда так будет.

Последовало мгновение напряженного молчания. А потом Рейдж ощутил, как его боевую руку сжала рука Дариуса.

— Я не знал, — пробормотал его брат. — Даже представить не мог.

Пристыженный своими откровениями, Рейдж пожал плечами.

— Как я сказал, что есть — то есть.

— Почему ты раньше не поговорил со мной об этом?

— Давай сменим тему….

— Твоя честь была несправедливо запятнана…

— Уж лучше пусть меня считают распутником, чем трусом.

— И в чем же трусость?

Рейдж закрыл глаза.

— Я боюсь того, кто живет внутри меня. Он приводит меня в ужас, ведь я не могу гарантировать безопасность своих близких, не могу доверять самому себе. Но хватит об этом, с меня довольно.

Шум воды, бегущей в ванной, из-за последовавшей тишины казался еще громче.

— Прошу прощения, брат мой, — прошептал Дариус.

— Не стоило ничего говорить.

И все же было в Дариусе что-то такое, отчего Рейдж стремился заслужить его уважение.

Прокашлявшись, Рейдж попытался придумать другую тему для разговора, пока с черепашьей скоростью наполнялась ванная, очевидно глубиной с целый пруд.

— Должен признаться, я удивлен твоему присутствию на празднике Джабона, — выдавил из себя Рейдж. — Ты никогда не стремился к его компании.