Шакалы
Шрифт:
– Офицер милиции, ходит в штатском, ездит на «Пежо-405» цвета «металлик». – Мужчина достал бумажку, продиктовал номер. – Он без охраны, но его могут негласно сопровождать. Он очень внимателен, аккуратен, прекрасно стреляет.
– Так на хер он нам нужен? – возмущенно произнес Голова.
– Он и нам ни к чему, только тебе деньги не помешают. А за сложную работу и платят соответственно.
– Сколько?
– Так не пойдет, ты исполнитель и должен сам знать, сколько стоит твоя работа.
У
– Пятьдесят штук, – выговорил он и чуть не поперхнулся.
Заказчик видел, можно договориться и на двадцати, но деньги были чужие, он лишь улыбнулся и спросил:
– А не подавишься? Двести пятьдесят миллионов.
Но Голова понял, что цифру назвал верно и мужик заплатит, и твердо продолжал:
– Укажешь свой дом, твоя семья останется в залог. А то я заказ выполню, может, парней потеряю, а у тебя с деньгами сложности образуются.
Заказчик понял: дебильный головастик совсем не дурак, оценил, в какую рискованную авантюру ввязывается. Однако Фокин, безусловно, заплатит, а в случае неудачи на банду можно и Лялька натравить, слышал, между ними кошка пробежала.
– Согласен, я тебе показываю свой дом, ты мне – свой. Если ты задание не выполнишь, начнешь меня шантажировать, твой адресочек Ляльку шепнут.
Голова непроизвольно дернулся, заказчик понял, что попал в цель.
– Договорились?
– Шлепнуть бы тебя сейчас, на месте, и разговору конец, – процедил сквозь зубы Голова.
– Ты хочешь, чтобы на вас, кроме Лялька, еще и спецслужба повисла? А может, по-хорошему, да – да, нет – нет, выпили по чашке кофе и разошлись.
– Значит, пятьдесят?
– Годится. Только вам самим жертву не выследить. Сейчас его нет в Москве, но днями он должен появиться. Когда он выйдет на работу, начнет жить нормально, я сообщу тебе и передам, так сказать, из рук в руки. И учти, в этого человека следует стрелять быстро и очень точно. Ваши похороны я оплачивать не буду.
Глава 11
Гуров впустил в квартиру Марию и четверых мужчин, двоих он узнал, видел на экране. Они были слегка подшофе, принесли букет цветов и бутылку виски.
– Ну что, коллеги! – рассмеялась Мария. – Вы хотели видеть моего таинственного возлюбленного. Извольте! Лев Иванович Гуров, нормальный мужик, слава богу, не из наших, разговорами о театре, кино меня не достает.
Мужчины
– Очень приятно! Очень приятно! – повторял Гуров. Высокого мужчину в темных очках и в шляпе повернул, понимая, что именно он должен стать двойником Гурова. Точнее, сыщик должен стать двойником актера. – Ну что, господа, располагайтесь, рассказывайте, кто на ком женился, кто развелся…
– Мужики! – возмутился невысокий комик, который и в жизни, без грима вызывал улыбку. – Если у хозяина имеются пистолет и наручники, он считает, ему все дозволено.
– У него еще имеется женщина, какой нет ни у тебя, Лева, ни у меня, – поставленным голосом произнес высокий полноватый брюнет с трубкой.
– И черт с ним! Машка стерва, всем известно, я мужику не завидую, – парировал комик. – А говорить я желаю о выборах.
– Стоп! – Гуров поднял руки. – В моей квартире можно все, нельзя только стрелять и говорить о выборах!
Присутствующие захлопали. Высокий, спортивного сложения мужчина снял шляпу и очки, начал раздеваться. Гуров принес ему свой костюм и плащ, а сам стал одеваться в костюм актера, надел плащ, шляпу, чуть ссутулился. Актер с трубкой взмахнул рукой и торжественно произнес:
– Я утверждаю вас! Снято! Ребята, наливай, сейчас Машка выскочит, заявит, что она опаздывает. Она же говорила, что торопится, заскочит домой на минуту и на репетицию.
– Минута актрисы равна вечности, – разливая виски по пяти стопкам, произнес с пафосом актер, надевший костюм Гурова.
Мужчины чокнулись, Гуров поднял палец, наступила секундная пауза, затем все выпили. Гуров поставил рядом с телефоном магнитофон, нагнулся к самому уху, спросил:
– Вы все поняли?
– Я только выгляжу дураком, порой играю людей недалеких, на самом деле я… – Он скосил глаза на кончик носа, надул щеки, тяжело выдохнул и произнес: – Политбюро!
– Мальчики! Мальчики! – Из спальни вылетела Мария, казалось, в квартире открыли все окна и двери, начался дикий сквозняк. – Вы великие актеры, лапоньки, душеньки, я вас всех обожаю. А ты ложись, я не санитарка, твоя растирка воняет! Пока! Вперед!
В машине наружного наблюдения слушали весь этот гвалт. Седой жилистый оперативник, с черными кругами под глазами, пробормотал:
– Это кто из них про Политбюро высказался? За яйца повешу…
– Подожди, Семен, придет наша власть, разберемся, кто что сказал, кто лишь подумал.
– Внимание! Прекратить разговоры. Их было четверо, каждый смотрит своего.
– Моего смотри – не смотри, спутать только с Винни-Пухом можно, – сказал один из оперативников.