Шальные желания

Слоун Зора

– Нет, просто… – Девушка смутилась. – Соберется вся семья, я буду лишней. Лучше мне перебраться хотя бы на время в свою квартиру.

– Праздновать Рождество в одиночестве? – Элис в удивлении всплеснула руками.

Джин пожала плечами. Она не видела в этом ничего особенного. С ней это было не впервые. Ее одинокие праздники были гораздо спокойнее, чем те, которые она провела с отцом. Ничего нельзя было предугадать: до какой степени он напьется, будет ли каяться, строить планы или завалится спать.

– Я не праздную Рождество, –

заявила она.

Глаза Элис Шерман сузились.

– Ты еврейка?

Нет, Джин не была еврейкой, но опровергать ей не хотелось.

– В любом случае, кем бы ты ни была, профессору будет приятно видеть тебя за рождественским столом. Тем более что там будет не только семья, но и я, – сказала домоправительница.

– Но вы практически член семьи.

Лицо Элис порозовело от удовольствия после этих слов.

– Я им нужна еще и для того, чтобы все приготовить.

– Как жаль, что я даже этого не могу, – огорчилась Джин.

– Что? Ты не умеешь готовить? – Элис восприняла ее признание, будто это был самый тяжкий грех.

Джин покачала головой. Самое большее, на что она была способна, это сварить яйца или поджарить сосиски.

– Смотри, детка, неумение готовить может помешать тебе подцепить приличного жениха, – улыбнулась миссис Шерман.

– Я не собираюсь никого цеплять, – возразила Джин.

– Это ты сейчас так говоришь, – фыркнула женщина. – А вот когда встретишь того, единственного, по-другому запоешь. – Джин не ожидала подобных высказываний от домоправительницы. – Этого не избежать, – продолжала Элис, заметив недоверчивый взгляд Джин. – Любовь приходит ко всем. А настоящая – только раз в жизни.

– Так было у вас с мистером Шерманом? – улыбаясь, поинтересовалась Джин.

– О Господи, конечно же, нет! – выдохнула Элис. – Он был не из тех, для кого любовь важна. Мое сердце разбил другой парень. Он погиб на войне. – Голос ее дрогнул.

– Я… Мне очень жаль, – проговорила Джин.

– Не стоит сожалеть, девочка моя. Это было очень давно. Я только хотела сказать: как ни беги от любви, она все равно рано или поздно догонит.

Джин вздохнула с облегчением, когда Элис перешла к более земным темам:

– Туалет прямо по коридору. Позовешь меня, если понадобится помощь.

– Спасибо, – откликнулась девушка. – Все будет отлично, когда я возьму свои костыли.

– А вот и они, – чересчур бодро произнесла миссис Шерман, указывая на Ланса, появившегося в дверях.

Ланс прислонил костыли к стене и спросил, когда Элис ушла на кухню:

– О чем вы так мило болтали?

– Да так… – Джин пожала плечами. – Миссис Шерман рассказывала мне историю своей любви.

– О, это интересно! Неужели она были влюблена?

– Она тоже когда-то была молодой, – тут же ощетинилась Джин.

– Не возражаю, – улыбнулся Ланс. – А кое-кто и до сих пор молод. Двадцать один, не так ли?

– Двадцать два. У меня недавно был день рождения. –

Ланс нахмурился. – Я не отмечаю такие праздники. И Рождество, кстати, тоже, – сказала Джин. – Поэтому, если ты не против, я останусь в комнате на время праздника.

– Я-то не против, – с деланным равнодушием произнес Ланс. – Но вот моя дочь, полагающая, что Рождество – самый замечательный праздник, очень огорчится, не увидев тебя за праздничным столом. Да и отцу будет без тебя скучно.

У Джин не оставалось выбора. Она бросила на Ланса мятежный взгляд, на который тот ответил широкой улыбкой.

– Уходи, – тихо проговорила Джин.

– Сию же минуту, – согласился он. – Я только хочу быть уверен, что ты справишься с костылями.

– Все будет замечательно.

– Зови на помощь, если что-то не получится, – сказал он и вышел из комнаты.

Девушка подумала, что лучше умрет, чем позовет его. В ней говорила гордость. Но она не помогла ей встать с кресла на костыли и не уберегла от падения.

Рухнув на пол, Джин вскрикнула от боли и обиды на свою беспомощность.

В дверях тут же показался встревоженный Ланс. Он увидел перевернутое кресло и лежащую на полу Джин в слезах бессилия.

– Мне надо в туалет, – жалким голосом произнесла она.

– Ладно.

Ланс не стал ей выговаривать. Он просто помог подняться и отвел ее в ванную комнату.

Когда она вышла оттуда, он заметил напряженное выражение ее лица и мягко проговорил:

– Теперь тебе стоит поспать.

Она была слишком слаба, чтобы возражать, и покорно легла.

Джин не знала, сколько проспала, но когда она открыла глаза, то увидела Ланса, сидевшего на краю ее кровати.

Он легко коснулся ее руки и улыбнулся. Джин неосторожно улыбнулась в ответ. Почти неуловимое прикосновение подняло в ней бурю эмоций. Она казалась себе сказочной принцессой, которая спала сто лет, пока прекрасный принц не снял с нее колдовские чары.

На самом деле все было не так. Наоборот, Ланс Диллон зачаровал ее. Но она поняла это слишком поздно.

7

Никогда прежде Джин не испытывала ревности. И не сразу поняла, что за боль почувствовала, когда увидела, как улыбается Лансу Лу Синклер.

Дорри проследила за ее взглядом.

– Эта Лу всегда сопровождает его, когда мы приезжаем в Нью-Йорк. Я прекрасно понимаю, почему тебе не нравится эта красотка. Терпеть ее не могу.

– Что же в ней такого ужасного? – поинтересовалась Джин.

Девочка на мгновение задумалась, а затем решительно бросила:

– Все!

Джин не стала воспринимать слова Дорри всерьез. Все время, которое она провела в семье Диллонов, девочка ходила за ней повсюду, словно тень. Но не следовало слишком обольщаться таким вниманием. Просто Дорри было одиноко. Хотя и сейчас она почему-то сидела с Джин, а не играла с другими детьми.