Шаловливый дедушка
Шрифт:
— Никаких зацепок, — расстроенно сказал Вася. — Мало того, никто из соседей не признается, что это его гостья. Ну, в этом я их могу понять. Но вот почему в коммунальной квартире, где все на виду, никто не может сказать, к кому из соседей эта женщина пришла, мне непонятно. Из молодых мужчин тут и в самом деле есть только два кандидата. Но один еще до сих пор не очухался, а второго вообще дома нет.
— Кого это нет дома? — спросила Мариша. — Паши?
— Нет, некоего Платона, — сказал опер. — Комната была заперта, мы ее вскрыли. Внутри чисто, пол блестит, словно только что сделали
— Каждую-каждую? — сделала вид, что не верит, Мариша.
— Ну, насчет последних нескольких ночей я точных сведений не имею, — сконфузился Вася. — Соседи ничего сказать не могут, не видели, как и с кем он приходил домой. Все уже спали. Но утром Платон вставал один, сам готовил себе завтрак, брился и ехал по делам. Один. Это они точно запомнили. Либо он вообще подруг не приводил, либо они уходили еще до того, как соседи проснутся и выйдут в коридор.
— А какие-нибудь шумы они за последние несколько ночей не слышали? — спросила Мариша.
— Ты имеешь в виду из комнаты Платона? — покраснел Вася.
— Нет, вообще в квартире, — сказала Мариша.
Вася почему-то покраснел еще больше и отрицательно замотал головой, а потом исхитрился и проскользнул мимо зазевавшейся Мариши и был таков.
Она же вернулась к нам и передала содержание своего разговора с Васей.
— Это странно, — сказала Инна. — Я имею в виду, что никто из соседей ничего не слышал. А между тем, чтобы найти пустоту в колонне, нужно было долбить ее весьма сильно. Я посмотрела, там кирпичи между собой словно спаяны. Это вам не нынешний цемент, который крошится, стоит по нему слегка ударить.
И как они узнали, что долбить нужно именно в этом месте?
— Я по телевизору видела, как спелеологи ходят по пещерам с таким прибором, который, если приложить к стене, показывает, есть в ней пустоты или нет, — сказала я. — Они так новые пещеры ищут.
Полезная штука, и не только для спелеологов.
— Так ты думаешь, что Вероника наняла бригаду спелеологов? — спросила Инна.
— Необязательно целую бригаду, хватило бы и одного, но знакомого с оборудованием, — сказала я. — А это мог быть кто угодно. Хоть и сама Вероника, если ее кто-нибудь научил, как пользоваться прибором.
— Но к кому же из двух парней приходила убитая? — сказала Инна. — И кто она такая?
Как раз в это время тело, накрытое простыней и уложенное на носилки, проносили мимо нас. Неожиданно санитар оступился, и носилки накренились. Одна рука покойницы высунулась из-под простыни как раз прямо перед Мишей.
— Поправьте, — попросил у него санитар. — Незачем людей во дворе пугать.
Миша хладнокровно положил мертвую руку обратно под простыню и отошел, давая дорогу санитарам и задумчиво глядя им вслед.
— Знаете, — неожиданно сказал он. — Мне тут пришла в голову мысль: кто бы ни была эта убитая, ей или тем, кто ее убил, явно было что скрывать.
— Почему?
— У нее кончики пальцев сожжены какой-то кислотой, — сказал Миша. —
А насчет второго, то это уж верняк. Только у нашей покойницы на пальцах еще совсем свежие ожоги. Им всего месяц от силы.
Тем временем Вася с помощью чайника с холодной водой тщетно пытался добудиться крепко спящего Пашу. Он уже несколько минут поливал парня водой, но пока реакция была нулевой. Парень ворочался, сердился, обещал набить морду, но глаз не открывал. Тем не менее Вася надежды не терял и продолжал экзекуцию. Наконец сонный Паша сел в кровати и, не открывая глаз, спросил:
— Кто тут?
— Милиция, — ответил Вася, ставя чайник на пол.
Паша немедленно продрал глаза и уставился на подставленное ему служебное удостоверение Васи.
— И в самом деле милиция, — сказала Паша. — Надо же, неплохо утро начинается. А что хоть случилось?
— Убийство, — сообщил ему Вася. — Убита ваша гостья.
— Ни фига не помню, — признался ему Паша. — У меня с вечера голова болела, так я двойную дозу снотворного принял. Так, говорите, у меня была гостья и ее убили? Это вряд ли. То есть я хочу сказать, что вряд ли у меня была гостья. Потому что в этой квартире жутко склочные соседи, я сюда девушек приглашать избегаю. Впрочем, соседей я не осуждаю, их Платон довел. Вот он постоянно к себе девок таскает. И он — это еще одна причина, по которой я своих гостий к себе не вожу.
— А что так?
— Уводит их, гад, — зевнул Паша. — Не успеешь оглянуться, как девушка уже перекочевывает в комнату Платона, а меня и знать не желает. Нет уж, хватит. Два раза я так попался, больше не хочу. И главное, к девушкам потом боишься подступиться. Платон ведь всяких к себе водит. Кто его знает, чем он в итоге болеет. Да мне на него плевать, но ведь и девок может заразить чем-то нехорошим. Я их каждый раз предупреждал, но они меня не слушали. Платон, он их словно гипнотизирует. Я имею в виду баб, они ничего и никого уже, кроме него, и не видят, и не знают, и не воспринимают. Да вон, ходить далеко не надо, Верка-соседка по нему уже сколько времени сохнет.
— Соседка, — повторил Вася. — А что соседка?
— С ума сошла, — заявил Паша. — Ночами Платона перед дверью караулит, смотрит, с кем тот нынче домой явился.
— А сами вы когда вернулись вчера вечером?
— Часов в девять. Сразу же пошел в кухню, греть обед. А там уже Платон заливался соловьем и угощал всех дам пирожными. Я тоже съел, люблю сладкое. А наши Семеновичи наотрез отказались. Лев Семенович здоровье бережет, а Петр Семенович еду воспринимает исключительно в роли закуски. Но у Платона настроение в тот день было хорошее, он стариков тоже уважил. Петру Семеновичу бутылку выставил, тот ее там же и уговорил. А Льву Семеновичу презентовал свежего домашнего творога с рынка.