Шаловливый дедушка
Шрифт:
Мужчина еще раз грустно вздохнул, взял руки женщины в свои и уткнулся в них. По лицу Вероники промелькнуло что-то похожее на нежность, когда она уставилась на седую макушку своего друга. Но момент прошел. Она осторожно высвободила одну руку и погладила мужчину по голове.
— Все будет хорошо, не волнуйся, — сказала она. — Я буду осторожна.
— Ты могла бы выйти за меня замуж, — глухо сказал мужчина. — Я недолго протяну, ты останешься вполне обеспеченной вдовой. Ты же всегда об этом мечтала. А моих денег нам хватит до конца дней моих и твоих тоже. Мы
— Спасибо тебе, но я не хочу снова принадлежать кому бы то ни было, — сказала Вероника. — Надоело. Я всегда буду помнить, что живу за твой счет, то есть снова вернулась к старому. Нет, это больше не для меня.
И она резко поднялась с места. Поняв, что другого ответа он от нее не добьется, мужчина тоже встал.
— Давай прощаться, — сказал он. — Пообещай мне на прощанье, что не будешь доверять своему напарнику.
— Обещаю, — кивнула Вероника. — Прощай. И не провожай меня, не надо. Я хочу прогуляться одна, мне нужно подумать.
Она спустилась по лестнице и зашагала по ночному городу, не глядя по сторонам, а потому и не заметила светлые «Жигули» девятой модели, преданно ползущие за ней по другой стороне улицы.
Вооруженные несколькими молотками и долотом, мы сидели в фойе бывшего дома Ипатьевых и дожидались, когда все жильцы угомонятся и лягут спать, а мы сможем приняться за дело, не привлекая ничьего внимания. Инна с Маришей вожделенно поглядывали на колонны и многозначительно усмехались. Было совершенно ясно: у них у обеих так и чесались руки немедленно взяться за простукивание, но в подъезде все время кто-то шмыгал туда-сюда.
— Молодец ты все-таки, Дашка! — в сотый раз повторила Юля. — Голова у тебя варит. Мне бы в жизни не догадаться, что в орнаменте портрета Ланской и было зашифровано, где Ипатьев спрятал египетский клад. И как ты дотумкала?
— Не знаю, — в который раз принялась объяснять я. — Меня словно что-то осенило, когда я увидела всех этих змей и крокодилов, переплетающихся между собой и колоннами и проникающих в них.
— Да нам только и остается, что найти место, куда вставить змеино-крокодильный ключ, и дело сделано, — оптимистично заявила Мариша. — Когда же они все угомонятся?
Наконец ближе к полуночи в подъезде наступила тишина. Мы залепили глазки на дверях квартир первого этажа, до которого, к счастью для нас, вел еще один лестничный пролет. К тому же стены в доме были в два с половиной кирпича, поэтому наш шум от простукивания колонны долетел бы до жильцов первого этажа изрядно ослабленным.
Мы разделили колонны поровну между собой и принялись их выстукивать. Одновременно мы их еще и выслушивали. Выстукивали мы тщательно до самого верха, вставая друг другу на плечи. На наше счастье, колонны начинались не от самого пола, а стояли на своеобразных возвышениях. Так что нам удалось прослушать их до самого верха, залезая вначале на эти возвышения, а потом уж становясь друг на друга.
Маришины братья даже использовали стетоскоп, но никаких пустот в колоннах обнаружить нам
— У меня ничего! — сказала Мариша. — А у вас?
— Тоже ничего, — откликнулась я. — Не понимаю.
— Похоже, что тут кто-то поработал еще до нас, — сказал Миша, внимательно разглядывая колонны. — По ним кто-то уже колотил молотком, вот тут совсем свежие следы на штукатурке, и тут, и там тоже. Видимо, в этих колоннах сокровища не было.
— Или его уже нашли, а пустое место зацементировали, — сказала Инна.
— Нет, тогда бы остались свежие следы побелки на штукатурке, — сказал Миша. — А она вся однородная. Хоть местами и с трещинами, и частично отвалилась. А кое-где и вовсе раскрошилась. Сразу видно, что штукатурили уже давно. Но тайника тут нет.
Или можно еще предположить, что нашли его уже много-много лет назад, после чего колонны и оштукатурили.
— Кому могло понадобиться много лет назад ковыряться в колоннах? — усомнилась Инна. — Это ведь не перекрытия, которые необходимо ремонтировать. Что колонны? Ну стоят себе и пусть стоят. Нет, я думаю, что на картине просто изображены другие колонны, находящиеся совсем в другом месте.
Например, в старой усадьбе Ипатьевых. В какой-нибудь там ротонде или беседке. Или в бывшем бальном зале имения. Да вы сами посмотрите, колонны в этом парадном совсем другого типа, чем те, которые изображены на портрете.
Мы задрали головы вверх и были вынуждены признать, что Инна права. Только сейчас мы увидели то, на что должны были обратить внимание с первого раза. В фойе дома стояли колонны, украшенные сверху всего лишь простыми плитами с несколькими горизонтальными полосами, а на рисунке плиты с боков были снабжены многочисленными завитками, наподобие бараньих рогов.
Обратный путь домой прошел в грустном молчании. Во-первых, снова нужно рыться в книгах, чтобы найти упоминание об усадьбе Ипатьевых, находящейся где-то под Петербургом, потом ехать туда, а еще неизвестно, в каком виде она сохранилась и сохранилась ли вообще. Во-вторых, настораживал тот факт, что кто-то незадолго до нас выстукивал колонны. Это могла быть Вероника, которая шла на шаг впереди нас. И даже если у нее не было ключа от тайника, она могла просто по камешку разобрать колонну и все-таки добыть сокровище.
— Завтра будем искать упоминание об усадьбе Ипатьевых, — сказала Инна. — Не отчаивайтесь!
Юля, а как ты думаешь, тетка Вероники, эта самая Вера Владимировна, не может поточней сказать, где было имение?
— Нет, — покачала головой Юля. — Она и про дом узнала только потому, что ей Вероника о нем рассказала. Вот Вероника, та действительно интересовалась семейными преданиями. Но нам от этого толку чуть.
Мариша вздохнула и предложила лечь спать. Предложение вызвало горячее одобрение, все буквально валились с ног от усталости. Мы с Инной улеглись на широкой кровати, которую нам уступила Юля, сама она устроилась на диване, а Мариша в кресле-кровати. Маришиных кузенов мы отправили ночевать к Инне в квартиру.