Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов
Шрифт:
— Потому что так будет лучше для него.
— Почему?
Как бы показывая, что проблема письма Вирджинии исчерпана, миссис Альт отбросила его подальше от себя.
— Видите ли, — начала было объяснять Вирджиния, — дома у нас дела обстоят не очень, трения разные и…
— Я спрашиваю, — перебила миссис Альт, — потому что хочу быть уверена, что вы не пытаетесь просто увильнуть от родительской ответственности.
— Послушайте… — попыталась возразить Вирджиния.
— Греггу дома хорошо живется?
— Ну… — запнулась она, потеряв от стыда
— Что он думает о переезде сюда? Он ведь всегда жил только дома? Вы постоянно были у него под боком.
— Я чувствую, что его может надломить разлад между нами, в котором он совсем не виноват.
Она уставилась в точку на полу. Во что она ввязалась?
— Понимаю, — сказала миссис Альт.
— Боже мой! Я вполне отдаю себе отчет в том, что делаю и почему.
Сложив руки на письменном столе, миссис Альт спросила:
— А что думает по этому поводу ваш муж?
— Должна признаться, он не в восторге от этого плана.
— Какие у него отношения с Греггом?
— Нормальные. В целом. То есть Роджер очень занят работой. — Она помолчала и продолжила: — Как я вам писала, у него свой магазин телевизоров. Это отнимает много времени. Домой он приходит, когда сын уже спит. Видятся они только по воскресеньям — вы же понимаете, что в субботу магазин открыт весь день. Да и в выходной день Роджер частенько убегает в магазин — и пропадает там.
— А как вы с мужем ладите? — поинтересовалась миссис Альт.
— Что? Замечательно.
Как это унизительно.
— А как же ваши… трения?
Вирджиния простонала.
— Вы не хотите обсуждать это со мной? — спросила миссис Альт.
— Да нет, ради бога. Просто не совсем понятно зачем.
Она немного подумала и продолжила:
— Так или иначе, я, кажется, писала вам о том, что занималась и сейчас немного занимаюсь танцевальной терапией — это помогает мне разбираться в психологических механизмах, в том числе моих собственных и мужа. И в семейной ситуации.
— Вы упоминали об этом, — неопределенно заметила миссис Альт.
Похоже, слова Вирджинии не произвели на нее никакого впечатления.
— Важно понимать, — продолжала Вирджиния, — что мы с Роджером совершенно по–разному формировались.
— Что вы хотите мне этим сказать? — резко перебила ее миссис Альт. — Меня это возмущает…
Она встала, походила по кабинету, похлопывая себя руками по плечам, и снова села.
— Вирджиния, сколько вам лет? Ведь вам нет еще и тридцати? Ну, скажем, тридцать. А говорите вы, как какой–нибудь престарелый психиатр эпохи… как бы это сказать–то… эпохи Народного фронта, например. Бросаетесь терминами. А нельзя сказать просто, без этих выкрутасов?
— Это, наверное, у учителей привычка такая — всех ставить на место, — разозлилась Вирджиния.
В то же время этот укор странным образом позабавил ее: она ведь сама составила похожее мнение о миссис Альт.
«Вот как вы это поняли», — подумала миссис Альт.
— Нет, — не согласилась она с Вирджинией. — Я просто хочу, чтобы вы спустились
Направившись к выходу, она оглянулась. Вирджиния потушила сигарету, взяла пальто и сумочку и тоже вышла на жаркий воздух, под палящее солнце. Миссис Альт повела ее от здания вниз по длинной грунтовой дороге. Под их туфлями рассыпались комья засохшей грязи, Вирджиния даже споткнулась. Миссис Альт, конечно же, была в рабочих туфлях на низком каблуке. От горячего воздуха у Вирджинии совсем пересохло в горле, и она опять вспомнила о кофе. Но ее уводили от столовой и кухни в сторону каких–то деревянных построек, похожих на сараи.
— Можете помочь нам проветрить брезент, — предложила миссис Альт.
— Только не в этой одежде, — отказалась Вирджиния.
— Ну, тогда наблюдайте, — улыбаясь, сказала миссис Альт. Она замедлила шаг, чтобы Вирджиния догнала ее. — Вирджиния, это вам не повредит. А может быть, расстелить палатку на траве, на свежем воздухе, гораздо полезнее, чем заниматься танцевальной или какой–нибудь другой так называемой творческой психотерапией — что бы вы на это сказали?
— Не знаю, что мне сказать.
Вирджиния чувствовала себя раздавленной.
— Ладно, не буду вас больше мучить.
На ровной лужайке, сидя на корточках, расправляла брезентовые палатки компания детей, одетых в одни только короткие штанишки цвета хаки. Большинство из них были, пожалуй, старше Грегга. Его среди них не было.
— Молодцы, — похвалила их работу миссис Альт.
— Миссис Альт, а я в одной палатке жабу нашел, — сообщил ей мальчуган. — Можно я ее себе оставлю?
— Она живая?
— Да вроде шевелится. Наверно, если ее травой накормить, она отойдет.
Глядя, как возятся дети, Вирджиния не могла не отметить, что все девочки — их было трое, восьми–девяти лет — полуголые, на них, как и на мальчиках, были только короткие штанишки. Ну да, восемь лет, еще маленькие, размышляла она. Наверное, это неважно. И все–таки на это можно и по–другому посмотреть. Кожа у ребят лоснилась темно–коричневым загаром. Вид у них тут действительно здоровый. Трудно представить, что кто–то будет страдать здесь от астмы. Простуда, астма — вам не сюда. Дети были довольны, но как–то притихли.
— Приглядитесь–ка к вашей жабе повнимательнее, — сказала миссис Альт, — нет ли у нее в голове драгоценного камня?
Вирджиния недобро расхохоталась.
Драгоценного камня дети так и не обнаружили, и миссис Альт, вернувшись к Вирджинии, отвела ее в сторонку.
— Вирджиния, хотите, в двух словах скажу вам, каково мое первое впечатление о вас? Этакий словесный экспресс–портрет? Я думаю, вы умны, получили очень хорошее образование, в сущности, вы славная женщина, но довольно противная — а все из–за того, что я бы назвала неведением. Противная и к тому же высокомерная. Знаете, чем больше я с вами общаюсь, тем больше согласна, что Греггу следует остаться у нас. Вы меня убедили.