Шамабад должен гореть!
Шрифт:
Что-то во всей этой истории было не так. Интуиция подсказывала мне, что девчонка нам врет. Как минимум — недоговаривает.
— Нет-нет, не стоит! — Вдруг запротестовала девушка.
Лицо ее сделалось напуганным. Мне показалось, она даже побледнела.
— Мне нужно домой!
Мы с парнями переглянулись.
— До ближайшей переправы идти пешком несколько часов, — сказал я, — да и до приличного брода не намного меньше. А сумерки подступают. Холодает. Ты можешь серьезно заболеть.
Девчонка вдруг стянула
— Куда? Сиди-сиди, — заботливо пробормотал Клим и положил ей руку на плечо.
— Нет. Мне нужно идти. Меня дедушка ждет. У него больное сердце! Если я не вернусь сегодня, он будет беспокоиться!
— Если ты пойдешь прям так, завтра сляжешь с воспалением легких, — сказал я, и сам ощущая, как холод мало помалу набирает силу. — Тогда твоему дедушке будет не легче.
— Ничего, я сильная, я много хожу, — ответила она и как-то нежно и очень бережно сняла ладонь Клима с плеча, — я знаю, как дойти до переправы.
— Я все же согласен с Сашей, — Ваня Белоус встал, — будет лучше, если мы доставим тебя на Шамабад. Там о тебе позаботятся.
— Нет, я бы хотела уйти, — посерьезнела Амина. Тон ее стал жестче, черты лица будто бы грубее, — пожалуйста, дайте мне уйти.
— Амина, это для твоего же блага, — мягко настоял Ваня.
Я нахмурился, заглядывая девушке в глаза. Она не выдержала моего взгляда и отвернулась. Заискивающе посмотрела на Клима.
— Скажи, как зовут твоего дедушку? — Спросил я спокойным тоном.
— А… А зачем вам?
— Мы должны понимать, кому тебя вернуть.
Страх на лице девушки стал более отчетливым. Глаза забегали. Губы задрожали сильнее. Правда, сложно было сказать наверняка: от холода это, или потому, что она сильно занервничала. Я склонялся ко второму варианту.
Девушка хоть и говорила убедительно, вела себя слишком уж подозрительно. Кажется, она что-то скрывала.
— З-захид, — пробормотала она тихо. — Его зовут Захид.
Мы с Ваней переглянулись.
— Пусть девчонка идет домой, — внезапно выдал Клим Вавилов, — она ведь не сделала ничего такого. Просто от медведя спасалась.
— Граница — опасное место, особенно сейчас, — проговорил я холодно. — Ей нельзя оставаться одной.
Если девчонка что-то задумала, с нее нельзя спускать глаз. Да только Климу она, явно понравилась. Слишком быстро он встал на сторону девчонки. Хотя даже с точки зрения здравого смысла ей тут оставаться просто нельзя. Единственная переправа есть только в ближе к концу левого фланга. Вменяемый брод — у заставы. Только до темноты она сможет туда добраться.
Мое чутье просто кричало во весь голос, что в этом деле что-то не сходится.
— Я, я могу пойти с ней, — приосанился Клим. — Я проведу ее до ближайшего брода. Считай, до кишлака.
— Клим, у нас приказ. Мы на службе, — возразил я.
— Ты хочешь ее оставить прямо так? — Недоброжелательно прищурился
— Мы доложим Тарану. Он, скорее всего, прикажет тебе то же самое, когда узнает подробно все обстоятельства. Темнеет, Клим. Погода портится.
Я кратко указал взглядом на хмурящееся небо, что бугрилось у нас над головами.
— Рисковать Аминой мы не имеем права. А так она будет под присмотром, — докончил я.
— Мне нужно домой! — Амина сделала бровки домиком, глаза ее заблестели, — у меня дедушка дома совсем один! У него кроме меня никого нет!
— Ты будешь дома уже часам к двадцати, — ответил я. — Почему ты так нервничаешь?
— Мы не причиним тебе зла, — улыбнулся Ваня.
— Вам же сказали, она не хочет! — Выступил Клим вперед.
Девушка волком посмотрела на меня, опасливо спряталась за плечо Клима.
— Не хочет она! Пустите девчонку домой!
— Клим, мы доложим и сделаем, как шеф скажет, — ледяным, как сталь, тоном проговорил я, — а я считаю, он примет схожее с моим решение.
— Не ты старший в наряде! — Зло бросил Клим.
— Вавилов, — нахмурился Ваня, — я думаю, Саша прав.
— Но она не хочет! Или что? — Взгляд Клима стал скакать от меня к Ване, — или что, вы хотите ее задержать?
— Я не хотел этого говорить, но она — нарушитель государственной границы, — надавил я.
Клим зло поджал губы. Амин вдруг очень жалобно всхлипнула. Вздохнула так, будто сейчас расплачется.
— Все будет так, как прикажет начальник заставы, Клим, — докончил я.
Красивый жеребец белой масти беспокойно бил копытом. Храпел, задирая голову. Он норовил отвернуться, чувствуя железистый запах медвежьей крови.
— Ну… ну, Орешек, тихо, — Таран погладил коня по гриве, крепче стиснул удила. Потом окинул взглядом большую тушу лежащего на берегу медведя.
— М-да-а, — протянул начальник заставы. — Дела.
Сагдиев с Семипаловым переглянулись, ожидая приказа шефа.
— Слава богу, все целы остались, — Таран поправил шапку, сдвинув ее немного на макушку, бросил Сагдиеву: — подержи коня.
Сагдиев так и сделал, а сам начальник приблизился к трупу зверя, сел. Стал его осматривать. Потом обошел по кругу.
— Да, наш это. Шатун, — пробунил он, снова опустивший у морды медведя.
— Как вы догадались, товарищ старший лейтенант? — Удивленно спросил Семипалов.
— Он на один глаз слепой. Ухо разорванное, — начал Таран, указывая на застарелые шрамы, оставшиеся на морде медведя, — позапрошлой весной он заявился ночью к одному пастуху. Местному, недалеко от пограничной полосы живет. Ну и че? Овцу у него задрал. Тот выскочил и разрядил в зверюгу заряд дроби из ружья. Дуплетом прямо в морду. Да только спугнул медведя. Осенью потом, зверюгу эту еще пару местных видали. Близь кишлака Дастиждум. Опасный гад.