Шамабад должен гореть!
Шрифт:
Шуршание продолжалось. Потом к нему добавились треск дерева, отрывистый рев и бурчание. Звук валких шагов.
— Сука… — Протянул перепугавшийся Семипалов, когда из зарослей к нам на берег вышел целый медведь.
Крупный, но худоватый после спячки самец, все равно оставался массивным. Я видел его мощные лапы с длинными когтями. Большую голову и нос, покрытый паутиной застарелых шрамов. Заметил, что морда медведя оказалась вымазана кровью. Надеюсь, нечеловеческой…
— Медведь! — Заорал Сагдиев и попятился, добавив
Зверь сделал три или четыре тяжелых шага, заревел, а потом встал, возвысившись над нами на две головы.
— Что встали?! — Закричал я, почувствовав, что остальные замешкались, — огонь!
Чудовище сделало шаг к нам, я нажал на спуск. Автомат заходил у меня в руках. Раздался резкий треск очереди. Пули веером ушли в толстую шкуру агрессивного зверя.
Остальные пограничники подхватили мой порыв. Спустя мгновение, к голосу моего оружия, присоединились и остальные автоматы. Треск сплелся в единый хор. Шкура медведя вздрагивала от каждого попадания.
Казалось, зверь не обращал внимания на пули. Он сделал еще несколько шагов на задних лапах, опустился на передние. Ринулся к нам.
Хор выстрелов стал разреженнее. Все потому, что у нас с Ваней кончились патроны. Наряд попятился, видя, как косматое чудовище пробивается сквозь стену свинца.
— Сука! Крепкий черт! — Орал Семипалов, меняя магазин.
— Порвет! Огонь, огонь! — Крикнул я, передергивая затвор.
Зверь было кинулся, но тут же нарвался на мою длинную очередь. Пули крепко засели в его могучем черепе, и чудовище повалилось на землю. Рыча, клацая зубами, оно перевалилось набок, махнуло лапой, чуть не зацепив Сагдиева. Пограничник даже упал на задницу, принялся испуганно отползать.
Треск выстрелов возобновился, и прежде чем чудовище затихло, мы втроем высадили в него еще по магазину.
— Это че, мать вашу… Медведь? — Переводя дыхание, спросил Семипалов, опуская автомат.
— Нет, сука, сосед твой дядя Вася, — нервно выдохнул Ваня Белоус, — Богдан, ну ты че, не видишь?
Сагдиев, не переставая ругаться попеременно то на своем, то на русском языках, поднялся на ноги, отряхнул галифе от песка на заднице и бедрах. Свою гневную тираду он закончил могучими русскими словами: «Вот с-с-сучий сын, а?»
— Ну? — Сглотнул Клим, — чего делать будем?
— Надо доложить на заставу, — ответил я. — Сказать, что у нас тут ЧП с медведем.
Ваня Белоус медленно подошел к убитому зверю. Ткнул носком сапога большую лапу.
— Слышь, мужики, а это не тот, что туда-сюда через систему весь год шлялся? — Спросил он задумчиво.
— А может быть, и тот, — прищурился Семипалов, зачем-то вглядываясь в чудовищную морду зверя.
— Он шатуном был, — проговорил Ваня, — поздно лег в спячку. Если вообще ложился. А прошлым летом людей по кишлакам пугал.
Погранцы замолчали. Переглянулись.
— Алейников в ярости
— Мне всегда было интересно, почему, — улыбнулся я.
— Ты че, не знаешь этой истории? — Удивился Ваня.
— Не знаю.
Погранцы вновь переглянулись.
— Когда Алейников на первом году службы был, пошел в дозор как-то летом, — начал Белоус. — С кем он был, мужики, не помните?
— Вроде с Алимом, — пожал плечами Сагдиев.
— Ну не суть, — продолжал Ваня, — короче, они ночью нарвались на этого медведя. Стас перепугался так, что потерял рожок и ну бежать, да с такими визгами, что его потом полгода доканывали. Просили исполнить «на бис».
Когда Ваня закончил, все молчали. Шумел Пяндж. Речной ветер выл где-то в скалах, оставшихся позади.
Внезапно Клим Вавилов рассмеялся. Смех его был нервным и прерывистым. Но быстро передался и другим. Захихикал, а потом захохотал Сагдиев. Ваня Белоус растянулся в робкой улыбке, но и он принялся смеяться. Семипалов заржал в голос.
Система в этих местах шла высоко. Проводной связи тоже не было. Потому Вавилов с Сагдиевым вернулись немного назад и поднялись по пограничной тропе выше, чтобы выйти на связь с Шамабадом.
Участок тут был проблемный, если говорить о связи, и на такой случай Вавилова снарядили переносной рацией. С нее он и должен был доложить на заставу о ЧП.
Когда они вернулись к медведю, у которого мы ждали все это время, Клим сообщил, что шеф едет к нам конным, чтобы посмотреть, чего мы тут настреляли.
Таран приказал частью сил двигаться дальше и оставить двоих, чтобы дожидались у медведя.
Ваня Белоус решил оставить Сагдиева и Семипалова. Остальных повел дальше по участку к тропе, по которой мы должны были подняться к системе, а оттуда добраться до стыка и проследовать обратно.
Берег на нашем пути снова сужался. Пяндж подступал близко. Река тут была неширокой, но довольно глубокой. Течение становилось бурным и непредсказуемым.
— Вот завидовать нам будут, — сказал Ваня Белоус и опустился к собаке, чтобы взять Ворона на поводок, — ползаставы эту зверюгу хотела пристрелить.
— Зато системщики спасибо скажут, — ответил я с улыбкой. Потом вдруг замер на месте. Всмотрелся вдаль.
— Там! Скорее!
Я перекинул ремень автомата через голову, разместив АК в положении «на спину» и ринулся бежать.
— Э! Сашка! Ты куда?! — Крикнул удивленный Ваня выпрямляясь.
То, что увидел я, заметил и Клим. Потому тоже, под звонкий лай забеспокоившегося Ворона, пустился следом.
— А, сука! — Дошло наконец до Вани, и он тоже побежал.
Все потому, что я видел, как на середине реки барахтается и борется с течением человек.