Шаман

Дашкевич Ольга

— Иван, я пойду к Томпсону, — я решительно открыла дверцу. — Ты обязательно попадешься, если отправишься туда без прикрытия. А я его отвлеку.

— Сиди, я сказал! — Иван слегка повысил голос. — Если мы попадемся оба, будет лучше?

— Да что он мне сделает среди бела дня?..

— Не знаю. Что угодно. Дом далеко от других, кричи — не кричи, никто не услышит. Нет уж, сиди.

И я осталась. А Иван вышел из машины и, оглядевшись по сторонам, пропал между деревьями на кладбище.

Я сидела и ждала, машинально

наблюдая за перекрестком, и мне показалось, что прошло уже больше часа, когда появилась серебристая «ауди». Законопослушно притормозив на перекрестке, водитель медленно тронулся по параллельной улице в сторону дома Томпсона. Я не сомневалась, что «ауди» направляется именно туда, потому что в том конце не было больше ни одной усадьбы. Всего пара минут у меня ушла на то, чтобы убедить себя в том, что мне просто необходимо подобраться к дому. Теперь я вспомнила блондинку из «ауди»: она была вчера в «Одиллии», именно там я ее и видела!..

Мне несказанно повезло: калитка оказалась закрытой неплотно. Видимо, уходя, мы с Иваном не защелкнули замок. А значит, я могла не звонить и не карабкаться через ограду, которая вполне могла быть снабжена сигнализацией, а проникнуть на территорию усадьбы без лишнего риска. Миновав калитку, я не пошла по дорожке вокруг цветника, а сразу свернула в сторону и, прячась за кустами ухоженных роз, подкралась к дому со стороны террасы. И тут мне повезло второй раз. Французская дверь, ведущая в дом, отворилась, и на террасу вышли все четверо: мистер Томпсон, пианист, блондинка и ее спутник — холеный парень лет двадцати пяти, похожий на итальянца. Блондинка нервно курила вонючую сигарилью. Итальянец показался мне знакомым. Не он ли торговал в лавке с горгульями?.. Но разглядеть его более внимательно я, конечно, не могла.

Я забралась под прикрытие роскошного рододендрона, чьи ветки опускались почти до земли, затаилась и стала вслушиваться.

— …в Доллистауне? — спросил Томпсон.

Итальянец что-то ответил, но я не разобрала.

— Мальчишка в коме, — вмешалась блондинка. У нее был резкий голос, и говорила она довольно громко.

— Это сегодня, — лениво заметил пианист и стряхнул пепел своей сигары через перила почти мне на голову. — Завтра он может прийти в себя.

Томпсон что-то сказал.

— Да клянусь тебе, — пианист мотнул длинными волосами и повернулся ко мне спиной. — Я видел собственными глазами. Дамасская сталь!.. — он понизил голос. — Щенок поймал кинжал голой рукой.

— И?

— И клинок сломался пополам.

— Не верю, — Томпсон подошел поближе — его стало лучше слышно. — Может, вы с Рыбаком купили кинжал по дешевке в какой-нибудь мусорной лавке?

— Да нет же, — блондинка обиженно взмахнула сигариллой. — Это папочкин кинжал. Родовой. Настоящий! И, к твоему сведению, Пасечник, это была не просто дамасская сталь…

— Отказываюсь верить, — голос Томпсона стал тяжелым, как грозовая туча. — Я отказываюсь в это верить, Плотник. Он же не… тьфу!.. Да что вы мне пытаетесь

сказать?!

— Что было, то и говорим, — пианист пожал плечами. — Рыбак разложил девицу на алтаре. Она уже ничего не соображала. Рыбак поднял кинжал, и тут мальчонка подставил руку. Правую. Мы-то были уверены, что он… мммм… витает в облаках — им еще в ресторане понемногу капали в вино, а на последнем танце Магда заставила его выпить с нею на брудершафт. В бокале, ты сам понимаешь, была хорошая доза.

— Я не понимаю, зачем вы его вообще потащили с собой? Я велел вам взять девку. Вам что — было мало девки?

— Спроси у Магды. Это она его захотела. Парень экзотический, ты же его видел. Хотя можно было с тем же успехом любого другого китайчонка взять, их теперь развелось…

Томпсон задумчиво побарабанил тонкими пальцами по перилам.

— Да нет. У Магды настоящее чутье. Парень не китаец.

— А кто же? — я услышала, как недоверчиво хмыкнул пианист. — Ну, чарли. Или полукровка.

— Нет, и не японец… Ты не забывай, Плотник, я все-таки этнограф. Магда, ты была у него в госпитале?

— Была, — каркнула Магда.

— Ты его осматривала? — небрежно спросил Томпсон.

Я прикусила ладонь, чтобы не выдать себя.

— Да, — помедлив, ответила блондинка.

— Нет ли у него татуировок на теле? Узоров? Необычных родинок?

— Татуировок нет, — сразу ответила Магда. — А родинки — да. Под левым соском. Несколько… ммм… небольших темных родинок образуют правильный треугольник. Я сразу обратила внимание. Даже подумала сначала, что это тату. Но это не тату.

— Тэнгэрийн-тэмдэг? — непонятно сказал Томпсон. — Да нет, не может быть. Но, с другой стороны, дамасский клинок… Вот что… — он задумался, потом слегка хлопнул ладонью по перилам. — Магда, кто там у нас в госпитале?

— Дункан, он дежурит завтра. И сестра Вейнмар… но она…

— Я знаю, что она не посвященная, — перебил Томпсон. — Но завтра может быть поздно. Мальчишка должен умереть сегодня ночью. В другое время я бы не отказался получить его живьем. Но вы все испортили… Плотник, скажи Рыбаку, пусть придет. Я ему оборву… короче, пусть придет.

Пианист молча кивнул и скрылся в доме. Блондинка пошла было следом, итальянец поднялся с плетеного кресла и потянулся за ней, но хозяин остановил их властным жестом.

— Магда, ты меня поняла? Не будить, не шевелить, ничего. Пожалуйста, без твоих обычных штучек. Мальчик может оказаться очень опасен, и ты с ним не справишься.

Что ответила блондинка, я уже не слышала. Стараясь двигаться быстро и бесшумно, я выбралась из своего убежища и, прячась среди кустов гибискуса и роз, поспешила к калитке. Меня трясло. Эта белесая старая сука, видите ли, его осматривала!.. Они, видите ли, намерены его убить сегодня ночью!.. Я не знала, что такое тэнгэрийн-тэмдэг, и не поняла, что за история там у них произошла с кинжалом. Ну, сломал им Тошка какой-то там клинок. Так ведь он Джи Ай, служил в Ираке. Уж наверное, его там научили и не такому…