Шаман

Морозов Андрей

Пётр с Кошко остановились напротив Шамана (жена с детьми располагались правее, на расстоянии сажени).

Пётр внимательно рассмотрел ожидающего его колдуна.

Ростом Шаман был невысокого, примерно два с третью аршина 28 , Петру он был по плечо. Возрастом он выглядел лет на тридцать (Пётр точно знал, что ему двадцать восемь лет). На его лице, тёмном от грязи, располагались жиденькая тёмно-коричневая борода и такие же жиденькие усы.

Грязная, засаленная одежда его пахла тюрьмой. Пётр помнил, что разъярённая толпа деревенских мужиков вынудила его с семьёй бежать в лес босыми да

раздетыми, в тоненьких ночных рубашках, поэтому вся эта одежда, в которой они перед Петром предстали, была им выдана урядником уездной полиции Мурино из сострадания, чтобы они окончательно раздетыми да разутыми зимой не замёрзли.

28

1 аршин равен 1/3 сажени – 71 сантиметр. 2,33 аршина – 162 сантиметра.

Шаман имел волевой, проницательный взгляд, который удержать долго было невозможно. Если бы не обстоятельства встречи, такой взгляд можно было назвать повелительным. Не удивительно, что деревенские, узнав о скором возвращении колдуна в деревню, навсегда из неё разбежались – этот человек даже в спокойном состоянии наводил испуг своими глазами, что было говорить, когда он рассвирепеет.

Удивительно было только, как с этим человеком осмеливалась конфликтовать Григорьева. Вероятно, её личность Петром была не до конца раскрыта. Характер нанесения ударов по детям свидетельствовал, что бабкой она была трусливой, в минуты паники, трясущейся от ужаса. Такая вступать в острый конфликт с колдуном могла, только имея какую-то поддержку со стороны.

Кошко заговорил первым:

– Здравствуйте. Вот тот человек, которого вы ожидаете. Спасителя вашего именуют Его благородие Суворов Пётр Васильевич, надзиратель уголовной полиции Санкт-Петербурга. А я его начальник, Его высокоблагородие Кошко Аркадий Францевич.

– Я желаю, при всём уважении к Его высокоблагородию, разговаривать с Его благородием лично, с глазу на глаз, – твёрдо сказал Шаман.

Пётр взглянул на Кошко. Тот был побледневшим – просьба Шамана была нахальной. Зная взрывной характер начальника московского сыска, Пётр поспешил немедленно пресечь негативное развитие событий.

– Если вы хотите мне что-то сказать, то говорите при высокоблагородии, – твёрдо сказал он. – С глазу на глаз в данной ситуации я разговаривать с вами не стану. Его высокоблагородие – достойный честный человек, мой начальник, поэтому либо он услышит всё, что вы хотите мне сообщить, либо мы разворачиваемся и уходим.

Шаман кивком головы показал, что требования принимает.

В этот момент случилось невообразимое, к чему Пётр оказался совершенно не готов: жена Шамана, доныне смотревшая на него благодарным взглядом, бросилась к нему, упав на колени, и крепко обняла его ноги своими руками. Её дети бросились к Петру следом и с двух сторон прижались к нему, вцепившись в пальто. Пётр, потрясённый сценой, оказался парализован. Кошко отступил на два шага в сторону, не мешая тем выразить свою благодарность. Городовым, побежавшим к ним на помощь, издалека заподозрившим неладное, повелительным жестом руки он велел вернуться.

Шаман молча пронаблюдал всю эту сцену, шагнул к Петру и протянул ему круглый деревянный диск диаметром с полтора вершка 29 , к которому была прикреплена длинная прочная льняная верёвка. Пётр взял диск правой рукой и быстро его осмотрел. Это был какой-то религиозный предмет, вырезанный из дуба совсем недавно (на его свежеобработанных поверхностях

сохранились микроскопические, но приметные заусенцы, не успевшие в кармане пальто затереться). На диске с двух сторон по кругу были вырезаны какие-то знаки – то ли неизвестные буквы, то ли цифры. С одной стороны по центру диска, внутри таинственной окружности из знаков, было вырезано улыбающееся солнце, с другой – лик плачущей луны.

29

Вершок (1/16 часть аршина), равен 4,4 сантиметрам; полтора вершка – 6,6 сантиметров.

– Это оберег, – сказал Шаман. – Я его вырезал из куска дерева, выйдя из тюрьмы. Он наколдован. Его плоти я передал всю силу, коей владею. Ты должен носить его на верёвке на шее, под рубашкой, на животе, никогда не снимая. Когда придёт беда, он поможет тебе избежать неминуемой смерти.

Пётр удивлённо посмотрел на Кошко. Тот ничего не сказал, сам растерянный от всего происходящего.

Жена Шамана подняла голову, оторвавшись щекой от его ноги, и тихим голоском быстро-быстро затараторила:

– Обязательно берите, Ваше благородие, обязательно не отказывайтесь! Вы моего мужа совершенно не знаете! Он внук могущественного колдуна! Вы даже не представляете, чему он дедом был обучен! Вся его сила отныне будет оберегать вас от смерти! Просто доверьтесь нам! Мне нельзя всего рассказывать! Просто не отказывайтесь! Просто поверьте нам!

Пётр вновь посмотрел на Кошко, пытаясь понять его отношение к данной ситуации 30 . Но тот требовательно кивнул головой:

30

За хранение и ношение языческого предмета Пётр мог быть наказан, вплоть до увольнения из полиции.

– Бери.

Пётр открыл свой портфель и положил деревянный диск в него, в шёлковый внутренний кармашек.

Жена поднялась с колен и с детьми отступила. Она продолжала смотреть на него благодарным взглядом.

Шаман тоже отступил, всем своим видом показывая, что у него больше разговора для Петра нет. Он пришёл сюда только для того, чтобы передать ему оберег.

Кошко шагнул вперёд, к Шаману:

– Почему вы, заявляя о своём могуществе, не смогли заблаговременно почувствовать опасность в то утро, когда деревенские обнаружили тела убитых? – требовательно спросил он.

– Колдуны тоже ошибаются, – грустно улыбнулся тот. – Я отвлёкся, потерял внимание, устал, такое случается. Но впредь я больше такого не допущу. Я не позволю втянуть себя и свою семью в подобные несчастья.

Кошко откашлялся:

– Почему вы покинули Кольский полуостров, свою родину?

– Это внутриродовая история, не имеющая никакого отношения ни к тому, что было в деревне, ни к тому, что будет в будущем. На родине мне приказали сделать то, чего я не захотел делать. Мне приказали уйти, и я ушёл. Такое бывает.

– Вам известно, что Степановка сожжена дотла, а люди из неё бежали? Ваш дом спалён.

– Да, известно. Но мы не собирались возвращаться в ту проклятую деревню. Я уже понял, как ошибся, приехав в неё. В какое-то время я потерял бдительность. Больше я себе отвлечься не позволю.

– Куда вы собираетесь поехать жить?

Шаман внимательно осмотрел Кошко, словно взвешивая, можно ли с ним говорить о таком. Приняв решение, он ответил:

– Мы пойдём в Финляндию, подальше отсюда.