Шаман
Шрифт:
– Ну а почему вы так упорно произносите слово 'галлюцинации'?
– поинтересовался он, - Насколько я понял, вы не верите в то, что видели этого француза.
– Как же не верю?
– растерялся Станислас, - Верю. Я видел его. То есть мне показалось, что видел.
– Видели или показалось?
– переспросил Александр Антонович.
– Э... Видел. Конечно, видел.
– Вы уверены?
– Не очень.
– Хорошо. А кто это по-вашему был?
– Французский дворянин. Я же рассказывал. Его зовут граф Куэртель.
– Это понятно. Но, очевидно, он
– Да, согласен.
– Поэтому, как вы считаете, что он из себя представляет сейчас?
– Дух, - твердо ответил Станислас.
– Вот как? Почему именно дух? А не призрак, например, или привидение?
– Потому что я знаю, что такое дух, - робко произнес Пенске, - И французский дворянин - дух, а не нечто иное.
– Что же такое дух, позвольте спросить?
– Ну... это что-то наподобие хранилища информации обо всех изменениях человека. Если, конечно, речь идет о человеке.
– Любопытственно. Какая точная формулировка. Получается, что духи бывают не только у людей?
– Конечно. У животных, у предметов... у чего угодно.
– Очень интересно. А в какой книге вы эту формулировку вычитали?
– Ни в какой.
– Придумали сами?
– Нет.
– Тогда откуда узнали?
– Не знаю, - покачал головой Станислас, - Не знаю.
– То есть вы отрицаете, что сами придумали это или вам это кто-нибудь сообщил?
– Отрицаю.
– А вы убеждены, что это - абсолютная правда?
– Конечно, нет, профессор, что вы. Я ни в чем не убежден! Даже сомневаюсь, что это так. Думаю, что болен.
– Ну хорошо. Расскажите мне о духах подробнее. Где они живут, чем питаются, как проникают к нам.
Станислас вздохнул. Вопросы были непростыми. Он сам с трудом представлял себе ответы на них.
– Они живут вне пространства. Точнее не могу объяснить. Старик из сна называл это место Олох. Но, похоже, что привязаны к определенной местности. К той, где в реальном мире расположены их объекты, их владельцы.
– Постойте. А если человек путешествует, тогда как?
– Дух перемещается вместе с ним, наверное.
– Продолжайте.
– Ну что еще сказать? Они ничем не питаются. Как проникают к нам - не знаю. Предполагаю, что этот проник с моей помощью.
– Каким образом?
– Не знаю, профессор.
– Скажите, например... как духи умирают?
– Они не умирают, - твердо ответил Станислас.
– Совсем не умирают? Даже со смертью человека?
– Совсем, - молодой человек вздохнул и снова принялся объяснять, - Дух человека - это результирующая сумма всех его действий, мыслей и состояний. Не усреднение, а именно сумма. Если человек умирает, то с духом потом мало что происходит. Он изменяется минимально или не изменяется совсем.
– Это тоже интересно, - сказал профессор, - В этом Олохе духи разве не меняются самостоятельно?
– Нет. Есть только один способ изменить дух: это изменить объект, к которому он привязан. Хотя...
– Хотя 'что'? Станислас, говорите.
– Наверное, есть еще возможность. Если дух поместить в наш реальный мир, то
– Поместить? Дух сам не сможет сюда проникнуть?
– Не знаю, профессор. Наверное, зависит от его желаний.
– От желаний духа? Вы же фактически заявили, что дух - не живой.
– Конечно, не живой. Просто он несет на себе отпечаток личности своего человека. И если в этой личности преобладают какие-то черты, желания, то дух сможет их реализовать. Я так думаю.
– Примерно как робот по заданной программе?
– уточнил Александр Антонович.
– Полагаю, примерно так. Робот без самообучения, да. Если, конечно, дух находится в Олохе. А если тут... то самообучение возможно.
– Вы уверены в том, что это правда?
– Нет, что вы! Ни в чем не уверен!
– Ну что же... О духах достаточно. Скажите, вы любите фантастику?
– Иногда почитываю.
– Рекомендую бросить это дело, молодой человек.
– Это - часть лечения?
– Это само лечение, - слегка улыбаясь, ответил профессор, - Ну, разумеется, нужно хорошо питаться, высыпаться, соблюдать распорядок дня. Я пропишу вам легкое успокоительное. Будете принимать его перед сном. Вы ведь не водите машину? Вождение транспорта с этим лекарством несовместимо.
– Нет, не вожу. Но... а как же галлюцинации?
– Их нет. Можете быть спокойны.
– Как нет? Я же их видел.
– Молодой человек, охотно допускаю, что вы что-то видели. Но это были не галлюцинации.
– Вы хотите сказать, что французский дворянин пришел сюда из шестнадцатого века?
Профессор широко улыбнулся.
– Станислас, мы говорим с вами на разных языках сейчас. Вот послушайте меня. Моей целью не является выяснение того, что вы видели. У меня другая цель - определение вашего психического состояния. Вы думаете, что что-то видели. Возможно. Но что бы вы ни видели, это не было галлюцинацией. Потому что галлюцинация имеет свое определение. При ней обязательно должно быть нарушено критическое мышление. Что в вашем случае я не наблюдаю. Поэтому никаких галлюцинаций или даже систематизированного бреда у вас нет. Критика сохранена.
– Но как же... получается, что я здоров?
– Психически вы несомненно здоровы. Есть только незначительные отклонения в эмоциональной сфере. Уж поверьте моему опыту. Конечно, я могу понаблюдать вас, если вам так будет спокойней.
– Мне бы этого хотелось.
– Разумеется. Тогда приходите на прием недели через две. После того, как попьете таблетки.
Глава 5. Арест.
Сочетание знаний, берущихся непонятно откуда, и логики - великая вещь! Особенно, если к этому добавляется психическое здоровье. Последнему Станислас особенно радовался. Если прежде у него были сомнения в своей адекватности, то сейчас они рассеялись. С точки зрения здравого смысла, спор с профессором психиатрии, обладающим огромным авторитетом, являлся делом в высшей степени нерациональным. Поэтому молодой человек исходил из того, что он здоров, а это, в свою очередь, меняло многое.