Шаман
Шрифт:
Доктор и носильщики ехали в больничном вагоне. Когда они выезжали из Каира, вагон пустовал, но уже через час у одного молодого рядового случился обморок, и когда его принесли в больничный вагон, Роб Джей обнаружил, что тот горит в лихорадке и бредит. Он делал парню спиртовые примочки, но потом решил во время одной из остановок передать его в гражданскую больницу при первой же возможности.
Робу Джею нравился больничный вагон, который окажется незаменимым, когда они будут возвращаться после битвы. С одной стороны по всей длине вагона разместили три ряда подстилок. Каждую подстилку прочно укрепили с помощью резиновых петель, благодаря которым все четыре угла были подвешены на крюки, вбитые в стены и подпорки;
Они не имели никакого представления о том, куда их везут. Когда Роб Джей прошел в конец вагона и открыл дверь, то услышал раскатистый грохот. Он устремил взгляд в небо, выше движущихся вагонов, и увидел там яркие огоньки звезд; в глаза ему тут же бросилось созвездие Большой Медведицы. Он нашел альфу и бету, а после них — и Полярную звезду.
— На восток едем, — сообщил он, вернувшись в вагон.
— Дерьмово, — отозвался Абнер Уилкокс. — Мы едем к Потомакской армии.
Лью Робинсон оторвался от своих записей.
— А это плохо?
— Не знаю, плохо ли, но в Потомакской армии точно нет ничего хорошего. Все, что она делает, — это выжидает. Когда эти войска раз в сто лет вступают в бой, то их громят наголову. Я хотел, чтобы нас отправили к Гранту. Вот он — настоящий генерал.
— Зато, пока выжидаешь, тебя вряд ли убьют, — вставил Робинсон.
— Я тоже не хочу на восток, — вступил в разговор Ордуэй. — Чертов восток, там полно ирландов, этих выродков-католиков. Вот они по правде засранцы.
— Никто так не отличился в этой войне, как Ирландская бригада при Фредериксберге, — неуверенно отозвался Робинсон.
Роб Джей принял моментальное решение, даже не успев как следует все обдумать. Он едва коснулся пальцем нижнего века у правого глаза и медленно провел им вниз, к крылу носа; это был сигнал, который один член ордена мог подать другому, в случае если этот второй слишком много болтает.
Сработало или это было простое совпадение? Леннинг Ордуэй удивленно уставился на него, но затем перестал участвовать в разговоре и ушел спать.
В три часа ночи они надолго остановились в Луисвилле, где к армейскому поезду прицепили артиллерийскую батарею. Ночной воздух, казалось, был тяжелее и мягче, чем в Иллинойсе. Те, кто проснулся из-за скрипа колес, вышли наружу размять ноги, а Роб Джей договорился о том, чтобы больного капрала поместили в местную больницу. Когда он закончил с делами и вернулся обратно, то у колеи столкнулся с двумя мужчинами, справляющими нужду.
— Нет времени на выгребные ямы, сэр, — сказал один из них, и они оба засмеялись. Над гражданским доктором все еще частенько подшучивали.
Он прошел в конец поезда, где к грузовым вагонам тяжеленными цепями крепились десятифунтовые орудия Паррота и двенадцатифунтовые гаубицы. Пушки как раз грузили внутрь вагонов в желтом свете огромных кальциевых ламп, которые искрили и мигали, отбрасывая тени, живущие, казалось, своей собственной жизнью.
— Доктор, — позвал его кто-то тихонько.
Рядом с ним из темноты появился мужчина и взял его за руку — то был своего рода сигнал узнавания, приветствие члена ордена. Каким бы абсурдом ему самому это ни казалось, Роб Джей ответил соответствующим знаком, пытаясь сделать это настолько уверенно, будто повторял прежде этот жест уже сотню раз.
Ордуэй пристально взглянул на него.
— Такие дела, — проронил он.
Вскоре они возненавидели армейский поезд. Он так медленно полз через штат Кентукки и с таким трудом осиливал подъемы в гору, что превратился для солдат в самую настоящую тюрьму, навевающую сплошную тоску. Когда поезд въехал в Виргинию, новость об этом в один миг пронеслась по всем вагонам. Солдаты не отходили от окон, надеясь увидеть снаружи врагов, но все, что ждало их в этом штате, — это горы и леса. Когда они делали остановки в маленьких городках, чтобы дозаправиться и пополнить запасы воды, люди встречали их так же приветливо, как если бы они все еще были в Кентукки, поскольку восточные регионы Виргинии уже захватили юнионистские войска. Однако они сразу почувствовали разницу, въехав в ту часть штата, которая принадлежала неприятелю. На станциях больше не встречались женщины, торговавшие во всех дружественных штатах прохладной водой из горных ручьев или лимонадом, а выражения лиц у местных были безразличными и холодными; люди просто наблюдали, не выражая при этом никаких эмоций.
Сто тридцать первый индианский полк высадился в местечке под названием Винчестер — этот город был оккупирован, повсюду встречались южане в голубой униформе. Пока выгружали лошадей и боевую технику, полковник Симондс скрылся в штабе, который располагался возле железнодорожной станции, а когда вновь появился перед однополчанами, то обнаружил, что все вагоны уже выстроены в походном порядке. И они выступили на юг.
Когда Роб Джей соглашался продлить срок службы, то ему сказали, что он должен обзавестись собственной лошадью, но в Каире лошадь была ему ни к чему, поскольку он все равно не носил форму и не принимал участия в смотрах. Кроме того, кони были нынче в цене везде, где квартировали войска, потому что кавалерия неустанно пополняла убыль лошадей независимо от того, участвовали ли встречающиеся им животные в скачках или же таскали плуг. И теперь, оставшись без лошади, он ехал в повозке санитаров, сидя рядом с капралом Ордуэем, который возглавлял отряд. Роб Джей все еще чувствовал себя неуютно в присутствии Деннинга Ордуэя. Последний лишь однажды подпустил шпильку в его адрес, высказав недоумение по поводу того, «с чего бы это члену ОЗФ говорить на чужестранном языке», намекая тем самым на легкое шотландское грассирование, изредка проскальзывающее в речи Роба. На это Роб ответил, что родился в Бостоне, но в юности отправился в Эдинбург, чтобы получить там образование; такой ответ Ордуэя вполне удовлетворил. Теперь он взбодрился и стал вести себя дружелюбно, видимо, радуясь тому, что работает на человека, у которого есть политические резоны для того, чтобы хорошенько позаботиться о нем.
Они миновали очередной указатель, установленный на пыльной дороге, что свидетельствовало о приближении к Фредериксбергу.
— Боже всемогущий, — вздохнул Ордуэй, — надеюсь, никому не пришло в голову выслать еще один отряд янки по души тех артиллеристов из числа повстанцев, которые расположились на холмах вблизи Фредериксберга.
Робу Джею оставалось лишь согласиться с ним.
За несколько часов до заката сто тридцать первый полк добрался до берегов реки Раппаханнок, где Симондс распорядился сделать привал и разбить лагерь. Он созвал всех офицеров к своей палатке; Роб Джей тоже стоял там, теребя край одежды, и слушал.
— Господа, вот уже полдня, как мы состоим на службе Федеральной Потомакской армии под командованием генерала Джозефа Хукера, — начал Симондс.
Он сообщил присутствующим, что Хукер собрал под свое начало около ста двадцати тысяч человек, расположив их вдоль границы. Роберт Ли руководил почти девяноста тысячами конфедератов и в настоящий момент захватил Фредериксберг. Кавалерия Хукера уже долго вела разведку в рядах войск Ли и была абсолютно уверена в том, что Ли вот-вот атакует Север с целью отбросить армию Союза назад и снять осаду с Виксбурга, но никому не было известно, где именно и когда его войска перейдут в наступление.