Шаманизм. Архаические техники экстаза
Шрифт:
Речь здесь идет, разумеется, только о следах шаманского целительства, и если индийская медицина использовала позже некоторые традиционные магические идеи, то они не принадлежат к собственно шаманской идеологии. [1315] Уже призывание различных «органов» из космических регионов, о чем говорит маг из Атхарва Веды, [1316] подразумевает иную концепцию — концепцию человека-микрокосма; и хотя она кажется очень старой (возможно, индоевропейской), она все же не является «шаманской». Тем не менее призывание бежавшей души больного зафиксировано в одной из книг Ригведы (самой последней), а поскольку та же идеология и шаманская техника преобладает у других, неарийских народов Индии, то возникает вопрос, не следует ли принять во внимание влияние субстрата. Например, маг ораонов из Бенгалии также ищет заблудившуюся душу больного, отправляясь через горы и реки в страну умерших, [1317] в точности, как алтайский или сибирский шаман.
1315
См., например, Jean Filliozat, La Doctrine Classique de la medecine indienne. Ses origines et ses paralleles grecs, Paris, 1949.
1316
Cм. также Rig Veda, X, 16, 3.
1317
F. E. Clement, Primitive Concepts of Disease, p. 197 ("потеря души" у гаро и индуизированных народов на севере).
Это еще не все: Древняя Индия знает доктрину о неустойчивости души, так ярко выраженную во
1318
Catapatha Brahmana, XIV, 7, 1, 12.
1319
Taittiriya Samhita, II, 5, 2, 4.
1320
Jaiminiya Brahmana, III, 168–170; Pankavimca Br., XII, 12, 5.
В связи с той же идеей — сугубо шаманской, экстатические основания которой мы уже не раз рассматривали, — что маг может свободно покидать свое тело, мы встречаем, как в технических текстах, так и в фольклоре, другую магическую способность: "вхождение в другое тело" (парапуракайяправеша). Это магическое средство носит уже, однако, отпечаток индийской обработки: оно фигурирует среди йогических сиддхи, а Патанджали перечисляет его [1321] наряду с другими чудесными способностями.
1321
Yoga Sutra, III, 37.
Мы не можем дать здесь обзор всех технических аспектов йоги, в той или иной мере связанных с шаманизмом. Поскольку большой синтез, который мы назвали бы барочной йогой, включает в себя очень много элементов, принадлежащих к магическим и мистическим традициям Индии, как арийским, так и коренным, то случается, что в этом обширном синтезе удается выделить несколько шаманских элементов. Необходимо, однако, каждый раз уточнять, идет ли речь о собственно шаманском элементе или же о магической традиции, выходящей за рамки шаманизма. Невозможно здесь взяться за эту огромную сравнительную работу. [1322] Ограничимся лишь замечанием, что даже в классическом тексте Патанджали упоминаются некоторые «способности», близкие к шаманизму: полеты, исчезновение, превращение в очень большого или в очень маленького и т. п. Кроме того, упоминание [1323] о лекарственных растениях (аушадхи), которые, наряду с самадхи, могут дать йогину "чудесные способности", свидетельствует об употреблении наркотиков в йогической среде именно с целью достижения экстатических переживаний. С другой стороны, однако, «способности» играют лишь второстепенную роль в классической и буддийской йоге, и многие тексты предостерегают от опасности поддаться соблазну магического ощущения силы, которое эти способности порождают и которые могут привести к тому, что йог забудет об истинной цели своих усилий — окончательном освобождении. Поэтому экстаз, которого он достигает через наркотики или другие материальные средства, нельзя сравнивать с экстазом настоящего самадхи. Однако мы видели, что и в самом шаманизме наркотики уже знаменуют упадок, и обращение к наркотикам обусловлено дефицитом собственно экстатических средств достижения транса. Заметим попутно, что в барочной (народной) йоге, как и в шаманизме, также существуют искаженные варианты. Подчеркнем, однако, еще раз структурное различие между классической йогой и шаманизмом: хотя последнему и известны техники концентрации (см., например, посвящение у эскимосов), его окончательной целью всегда остается экстаз и экстатическое путешествие души в различные космические страны, тогда как йога стремится к энстазу, окончательной концентрации духа и «побегу» за пределы Космоса. Разумеется, протоисторические источники классической йоги вовсе не исключают существования промежуточных форм шаманской йоги, целью которой было бы достижение определенных экстатических переживаний. [1324]
1322
См. M. Eliade, Joga, p. 328, id., Techniques du Joga, p. 175. Уточним, однако, что, обсуждая «начала» йоги, мы не обязательно приходим к шаманизму. Вся народная мистическая традиция, бхакти, которая в определенный момент возобладала в йоге, не является шаманской. Это же замечание относится и к практикам мистической эротики или другим магическим практикам, иногда извращенным (предполагающим каннибализм, убийство и т. д.), которые, хотя и имеют местное доарийское происхождение, не являются шаманскими. Все это смешение стало возможным вследствие необоснованного отождествления шаманизма с первобытной мистикой.
1323
Yoga Sutra, IV, 1.
1324
Противоположное мнение, см. Jean Filliozat, Les origines d'une technique mystique indienne, "Revue Philisophique", CXXXVI, 1946, p. 208–220, где подробно рассмотрена наша гипотеза о доарийском происхождении йогических техник.
Другие «шаманские» элементы можно найти в индийских верованиях, связанных со смертью и судьбой умершего. [1325] Как и у многих других азиатских народов, они сохраняют следы представлений о множестве душ. [1326] Но в Древней Индии преимущественно верили, что после смерти душа возносится на Небо, к Яме [1327] и Предкам (питарас). Умершему советовали не пугаться четырехглазых собак Ямы и идти дальше своей дорогой, чтобы присоединиться к Предкам и к богу Яме. [1328] Ригведа не содержит точного описания моста, по которому должен проходить умерший. Упоминается, однако, о реке [1329] и лодке, [1330] что скорее напоминает дорогу в Ад, чем на Небо. Во всяком случае, мы узнаем остатки старого ритуала, в котором умершему напоминали дорогу, по которой следует идти, чтобы дойти до царства Ямы. [1331] Известно также, что душа умершего не оставляла Землю сразу; она блуждала некоторое время (до года) вокруг дома. Поэтому ее призывали во время жертвоприношений и даров, приносимых в ее честь. [1332]
1325
См. четкое, целостное изложение A. B. Keith, The Religion and Philosophy of the Veda and Upanishads, II, p. 403. Мир умерших является миром «перевернутым», миром «наоборот», как у сибиряков и других народов; см. Herman Lommel, Bhrigu im Jenseits ("Paideuma", IV, 1950, p. 93–109), p. 101 sq.
1326
Hапример, Taittiriya Upanisad, II, 4.
1327
RV, X, 58.
1328
RV, X, 14, 10–12;AV, XVIII, 2, 12; VIII, 1, 9; etc.
1329
AV, XVIII, 4, 7.
1330
RV, X, 63, 10.
1331
См., например, RV, X, 14, 7-12.
1332
Keith, II, p.412.
Но в ведической и браминской религиях нет определенного понятия бога-проводника душ. [1333] Такую роль иногда исполняет Рудра-Шива, но это поздняя концепция, подвергавшаяся, вероятно, влиянию верований доарийских аборигенов. Во всяком случае, в ведической Индии ничто не напоминает алтайских и северосибирских
1333
Bопреки тезису Арбмана (E. Arbman, Rudra, passim).
Во всяком случае, Древняя Индия знает очень немного "нисхождений в Ад". Хотя идея подземного Ада засвидетельствована уже в Ригведе, [1334] экстатические путешествия в подземный мир очень редки. Нацикетаса отдал «Смерти» его отец, и юноша действительно отправляется в обиталище Ямы, [1335] но это загробное путешествие не производит впечатления «шаманского» переживания: в нем отсутствует экстаз. Единственным четко засвидетельствованным случаем экстатического путешествия в потусторонний мир является случай Бхригу, «сына» Варуны. [1336] Лишив его сознания, бог посылает его душу в различные области Космоса и Преисподней. Бхригу даже присутствует при наказании виновных в некоторых ритуальных преступлениях. Бессознательность Бхригу, его экстатическое путешествие через Космос, наказания, свидетелем которых он является и которые ему затем объясняет сам Варуна, — все это напоминает нам Арда Вираф. С тем, естественно, различием, которое может быть между загробным путешествием, дающим полную картину посмертных воздаяний (как в случае Арды Вирафа), и экстатическим путешествием, открывающим лишь ограниченное количество ситуаций. Но и в том и в другом случае еще можно расшифровать схему загробного инициационного путешествия, использованную и перетолкованную ритуалистами.
1334
Keith, II, p. 409.
1335
Taittiriya Br., III, 11, 8.
1336
Catapatha Br., XI, 6, 1; Jaiminiya Br., I, 42–44.
Здесь уместно также вспомнить «шаманские» мотивы, еще сохранившиеся в таких сложных персонажах, как Варуна, Яма и Ниррити. Каждый из этих богов, на соответствующем ему уровне, является "связующим". [1337] Многие ведические гимны упоминают о "путах Варуны". Узами Ямы [1338] обычно называют "узы смерти". [1339] Ниррити сковывает тех, кого хочет погубить, [1340] и богов просят об избавлении от "уз Ниррити", [1341] поскольку болезни являются «путами», а смерть — не чем иным, как наивысшими «узами». В другой работе мы проанализировали очень сложный символизм, в рамки которого вписывается и магия "уз". [1342] Поэтому здесь нам достаточно сказать, что некоторые аспекты этой магии являются шаманскими. Если «силки» и «путы» фигурируют среди наиболее специфических атрибутов богов смерти, причем не только в Индии и Иране, но и в других регионах (Китай, Океания и т. д.), то и шаманы имеют силки и лассо, предназначенные для тех же целей: поимки заблудших душ, покинувших свое тело. Боги и демоны смерти ловят души умерших в сети; например, тунгусский шаман использует лассо для поимки беглой души больного. [1343] Но символизм «связывания» во всех отношениях выходит за рамки собственно шаманизма; только в колдовстве «узлов» и «уз» встречаются определенные черты сходства с шаманской магией.
1337
M. Eliade, Images et symboles, p. 124, 130.
1338
Yamasya padbisha, AV, VI, 96, 2; etc.
1339
Mrtyupashah, AV, VII, 112, 2; etc.
1340
AV, VI, 63, 1–2; etc.
1341
AV, I, 31, 2.
1342
Eliade, Images et symboles, p. 120 sq.
1343
Shirokogorov, Psychomental Complex of the Tungus, p. 290.
Вспомним, наконец, и об экстатическом восхождении Арджуны на Гору Шивы, со всеми его световыми эпифаниями; [1344] не будучи «шаманским», оно входит в категорию мистических восхождений, к которым относятся и шаманские. Что касается световых переживаний, то здесь вспоминается кауманек эскимосского шамана, «блеск» или «свет», которые вдруг приводят все его тело в дрожь(см. выше). Разумеется, такое явление, как "внутренный свет", вспыхивающий вследствие долгих усилий концентрации и медитации, хорошо известно всем религиозным традициям и широко распространено в Индии, от Упанишад до тантризма (см. выше). Мы привели эти несколько примеров для того, чтобы указать рамки, в которые можно вписать некоторые шаманские переживания, поскольку, как мы не раз повторяли в этом труде, шаманизм в своей совокупности не всегда и не обязательно является извращенной и мрачной мистикой. [1345]
1344
Махабхарата, VII, 80 и далее.
1345
См. также, W. Nolle, Schamanistische Vorstellungen im Shaktismus, "Jahrbuch des Museum fur Volkerkunde", XI, Leipzig, 1952, p. 41–47.
Упомянем попутно также магический бубен и его роль в индийской магии. [1346] Легенда иногда упоминает о божественном происхождении бубна; в одном из преданий говорится, что нага (дух-змея) открывает царю Канишку эффективность гханта в ритуалах дождя. [1347] Мы подозреваем здесь влияние неарийского субстрата, тем более, что в магии исконных народов Индии (магии, которая, не всегда имея шаманскую структуру, тем не менее граничит с шаманизмом) бубны занимают важное место. [1348] Поэтому мы не занимаемся исследованием ни бубна у неарийских народов Индии, ни культа черепов, [1349] столь существенного в ламаизме и во многих индийских сектах тантрической ориентации. Некоторые подробности мы приведем ниже, не претендуя, впрочем, на полное освещение проблемы.
1346
E. Crawley, Dress, Drinks and Drums, p. 236 sq.; Claudie Marcel-Dubois, Les Instruments de musique de l'Inde Ancienne, Paris, 1941, p. 33 sq. (колокольчики), 41 sq. (бубен на каркасе), 46 sq. (бубен с двумя кожами и выпуклым каркасом), 63 sq. (бубен-клепсидра). О ритуальной роли бубна в церемонии ашвамедха см. P. Dumont, L'Asvamedha, p. 150 sq. Пшилуски (J. Przyluski, Un Ancient People du Penjab: Les Udumbara ("Journal asiatique", CCVIII, Paris, 1926, p. 1–59), p. 34 sq.) уже обратил внимание на неарийское происхождение индийского названия бубна, дамару. О бубне в ведическом культе см. J. W. Hauer, Der Vratya. Untersuchungen uber die nichtbramanische Religion Altindiens. I: Die Vratya als nichtbramanische Kultgenossenschaften arischer Herkunft, Stuttgart, 1927, p. 282 sq.
1347
S. Beal, Si-yu-ki: Buddhist Records of the Western World, London, 2 vol., 1884, I, p. 66.
1348
См. несколько замечаний относительно санталов, бхилов и байгов, W. Coppers, Probleme der indischen Religionsgeschichte ("Anthropos", XXXV–XXXVI, 1940–1941, p. 761–814), p. 805, n. 176. См. id., Die Bhil in Zentralindien, Horn-Wien, 1948, p. 178 sq. См. также R. Rahmann, Shamanistic and Related Phenomena in Nothern and Middle India, p. 735–736.
1349
О культе черепов в неарийской Индии см. W. Ruber, Eisenschmiede und Damonen in Indien, "Internationales Archiv fur Ethnographie", Suppl. XXXVII, Leyde, 1939, p. 168, 204–208, 244; etc.