Шамиль
Шрифт:
Это был шок, поэтому я просто выронила и пакеты, и планшет из рук. Едва удержавшись на ногах, я попыталась оттолкнуть незнакомку, но она намертво вцепилась мне в волосы.
Дальше происходило то, что мне не хотелось бы вспоминать, но не получалось. Девушка истошно кричала, взывала к Аллаху и сыпала на меня проклятья. Ее длинные ногти успели несколько раз пройтись по моему лицу прежде, чем Алан сумел ее от меня оттащить, в ее руках точно осталось несколько клоков моих волос. В конечном итоге, она повалила меня за землю и я, ко всему прочему, стесала коленки.
Понять бы еще, за что мне было все это…
– Не обращай
– Кто она? Эта девушка готова была задушить меня собственными руками, – процедила я сквозь зубы, стараясь не обращать внимания на боль.
Мы сидели в гостиной, на журнальном столике Фатима разложила аптечку. С момента потасовки прошло около получаса и Алан уже уехал, прихватив с собой безумную девку, что набросилась на меня. Золовка почти закончила возиться с лицом, на подходе были разодранные коленки.
Отличное завершение отличного дня.
– Это… это Зара, – все-таки сдалась Фатима, аккуратно проходясь ватной палочкой, смоченной в перекиси, по глубоким царапинам на моем лице в последний раз.
– И?
– Это бывшая девушка моего брата. Твоего мужа, – нехотя пояснила Фатима, отчего-то избегая моего взгляда. – Если это, конечно, можно так назвать.
Золовка еще некоторое время помолчала, но встретив мой упрямый и жаждущий ответов взор, решила продолжить.
– Они с Шамилем учились в одной школе, в одном классе. Полюбили друг друга еще с детства. Хотели пожениться. Шамиль собирался ее засватать, но отец не разрешил. – Фатима кивком велела избавляться от джинс и принялась открывать новую упаковку ватных палочек.
– Почему? – Я послушно начала следовать ее велениям. Честно говоря, все еще было больно, но я мало обращала внимания на это чувство. Куда больше во мне был интерес.
– Зара… как бы тебе сказать… она из простой, очень простой семьи. А Шамиль – единственный сын, наследник всего бизнеса, в будущем – глава нашего рода. Он должен был жениться на девушке иного сорта…
– Такой, как я.
– Да. Брак с тобой – это не просто брак с богатой девушкой с весомым приданным, это возможность получить доступ к связям, которые раньше были закрыты. Отец давно думал женить его именно на русской. На богатой русской девушке из состоятельной и влиятельной столичной семьи. Они не сделали этого раньше только потому, что Шамиль был против, он сопротивлялся… долго сопротивлялся, но потом вынужден был уступить отцу. Выбора, собственно, особо и не было, – тихо закончила Фатима.
– Твой брат любит ее?
– Я не знаю, Ульяна. Когда-то, когда они еще учились в школе, да, он любил ее, я видела это. Сейчас… последние три года он живет в столице, мы мало виделись, мало общались. Сейчас я знаю своего брата намного хуже, чем пять или десять лет назад и мне сложно судить, что в его голове или, тем более, в сердце.
– Но… разве у вас так принято? Разве можно вот так приходить домой к мужчине, тем более, чужому?
– Нет, – быстро ответила Фатима. Голос ее стал холоднее, тон тверже, брови сошлись в переносице. – Она совсем слетела с катушек, не отдает отчета в своих действиях. Помешалась на моем брате и добром это не закончится.
– Вот оно как… – Значит, помешалась. Шикарно.
– С одной стороны, я понимаю ее, ей тяжело, а с другой…
– Почему? Ехать в столицу за Шамилем? – Я шикнула, когда Фатима принялась за коленки.
– Нет, – твердо заявила она. – Убегать от позора.
– Какого еще позора?
Фатима снова замолчала, словно не решаясь рассказывать дальше.
– Я имею право знать, я жена Шамиля, – резонно заключила я.
– Тогда лучше спроси у него сама.
– О чем? Ты знаешь, что он не склонен вести задушевные разговоры, тем более, с женщиной! Скажи, о каком позоре идет речь? – Фатима села рядом. Несколько раз девушка вздохнула, а затем с какой-то грустью покачала головой. Я, тем временем, аккуратно натянула штаны обратно.
– Шамиль… он… он лишил ее невинности, когда обоим было как тебе сейчас, по двадцать… Они оба надеялись пожениться, и я их не осуждаю, только вот весь остальной окружающий нас мир…
– Обесчестил, значит…
– Когда ее родня узнала, поднялся настоящий скандал. Брат Зары Тагир рвался сюда с оружием, Зара едва не вскрыла себе вены, но папа нашел выход – откупился от них. Сколько дал ее семье – не знаю, но видать много, раз они поменяли свой старенький дом на трехэтажные хоромы, а после открыли свое дело.
– Но… я все равно не понимаю.
– Чего именно? – Фатима взглянула на меня с какой-то необъяснимой тоской. Непонятно, кого ей было жаль больше – брата, которому не дали познать вкус любви в браке с избранницей или же девушку, которую опозорили перед всем родом.
– Зачем ей уезжать из родных мест?
– В смысле? – вот здесь Фатима бросила на меня недоуменный взгляд. – Ей теперь никогда не выйти замуж! Все, абсолютно все в городе знают, что произошло и как это любят говорить у вас – на ней поставлен крест. Благо, что у нее нет сестер, все братья, потому что на них тоже бы никто не женился. Это клеймо на всей их семье. Их дочь – падшая женщина, вступившая в связь с чужим мужчиной до свадьбы. По сути, все могло закончиться намного хуже…
– Выходит, эта девушка может забыть о счастье, семье и любви с любимым мужчиной только потому, что переспала с ним до свадьбы?
– Именно.
– Но это… несправедливо, – вырвалось у меня. – Это жестоко… что плохого в том, чтобы отдаться телом тому, кого любишь всем душой и сердцем?
– Ульяна, я не очень хорошо понимаю столичных законов, конечно, наслышана о вашем образе жизни, но тем не менее, зато я очень хорошо знаю наши обычаи. Спать с мужчиной до брака – грех и пятно на всем роде. И от этого пятна уже не получится отмыться. Так у нас заведено. Зара это тоже знала, но пошла на риск. Она знала, чем это чревато и это был ее выбор.
– Это неправильно…
– Неужели? – Я вздрогнула, когда услышала знакомый низкий голос позади себя.
– Шамиль, – выдохнула я. Когда и как он успел так бесшумно подкрасться к нам? Я не слышала звука открывавшейся входной двери или звука подъехавшей машины. Черт…
– Я с тобой позже поговорю, – сурово бросил супруг, глядя на младшую сестру. – Ты, – он перевел его на меня, – за мной.
Не знаю, почему, но мне стало страшно. Шамиль не выглядел взбешенным, скорее, у него был какой-то удрученный вид, однако мне совершенно не хотелось оставаться с ним наедине сейчас, не хотелось уходить от Фатимы, но слово мужчины – закон. Такие здесь были правила.