Шанс для дознавателя
Шрифт:
— Мистер Лоуренс, — киваю по очереди, — Вальтц.
Инквизиторы смотрят на меня и на их лицах проступает какое-то одинаковое выражение.
— Мисс Локуэл! Как хорошо, что вы здесь оказались, — с облегчением выдыхает начальник и сразу же продолжает, — дежурный дознаватель занят на допросах, сегодня какой-то проклятый день. Вам звонили, но вы не ответили.
— Меня не было дома, — пытаюсь оправдаться я, чувствуя неловкость за свой внешний вид: домашнее затрапезное платье, потрепанную жизнью дубленку, теплые, но громоздкие валенки. Знала бы, что предстоит — оделась бы получше.
Лоуренс
— Сможете приступить к работе немедленно?
— Разумеется.
Вокруг будто в одночасье включается свет. Осознав, что я до сих пор не понимаю причины столпотворения, я делаю два осторожных шага и заглядываю в резервуар.
И — застываю, узрев уставившиеся в небо, но уже ничего не видящие глаза своего бывшего коллеги института пристального дознания.
Глава 7
Риндан приезжает через полчаса. На ходу спрыгивая с подножки дилижанса, он, кажется, в два шага оказывается рядом и тоже заглядывает в фонтан.
— Ульрих Вермейер, из уволившихся инквизиторов, — информирую я, сжимая покрасневшими от холода пальцами переносное перо и непонятно зачем добавляю, — с нами работал раньше.
— Понял уже, — не говоря больше ни слова, мужчина лезет во внутренний карман пальто и через мгновение протягивает мне мой планшет, — держи. Я как узнал, что ты на месте, решил прихватить.
— Спасибо, — я больше не растрачиваюсь на слова: работа есть работа. И Максвелл придерживается того же мнения — он отходит к гвардейцам, растягивающим вокруг места преступления защитный контур и что-то у них спрашивает.
Мистер Эклтус, последние два года занимающий должность врачебного дознавателя, совершает над телом несколько пассов, из-за чего воздух вокруг озаряется едва заметным зеленоватым сиянием и скучающим голосом начинает:
— Смерть наступила около семи-восьми часов назад. Причиной смерти послужила обильная кровопотеря, вызванная…
Склонившись над планшетом, я послушно записываю слова Эклтуса, уже понимая, что выходной накрылся медным тазом: после выезда на место происшествия придется ехать на работу, допрашивать свидетелей, заполнять бланки строгой отчетности… наверное, нужно попросить извозчика заехать домой, переодеться.
— … орудие убийства не установлено. По предварительным прогнозам…
Значит, нож. Или узкое лезвие — узкое настолько, что даже резаная рана на горле незаметна. И, если бы не лужица крови под головой инквизитора, никто бы на первый взгляд и не опознал, что он мертв, а не спит.
— Мисс Локуэл, обратите внимание…
Но я уже заметила. Слив для воды, как сургучем, запечатан подтаявшим куском снега.
— Если бы не снег, кровь ушла бы в водосток. Наклон позволяет.
Я киваю, глядя на кирпично-красный цвет камня, которым обложен фонтан. Интересно как… почти цвет в цвет.
— Кто его нашел?
— Цветочник. Перебрал в таверне, остановился… отдохнуть.
Понятно, как “отдохнуть” собрался.
— Где он?
— Увезли в крепость.
— Ладно, к вечеру проспится — допрошу, — резюмирую я, захлопывая планшет, — с какой стороны в фонтан упал?
— Оттуда, — показывает пальцем Эклтус, но я уже вижу неприкосновенную
Капли крови обнаруживаются почти сразу — красными бусинами под легким слоем снега: видимо, с утра немного мело. Пытаясь прикинуть расстояние, отхожу ещё на пару шагов, сразу упираясь в нахоженную дорогу. Да здесь, небось, уже стадо целое прошло!
— Восьми, мистер Эклтус, — гляжу я на врачебного дознавателя.
Тот не понимает. Хмурит кустистые седые брови, поджимает губы:
— Что?
— Смерть наступила около восьми часов назад, — объясняю более подробно.
— Почему?
— Сейчас, — я сверяюсь с часами на указательном столбе, — около часу пополудни. Согласно вашему заключению, смерть могла наступить в промежутке между пятью и шестью часами утра. Но в половине пятого здесь проходит патруль, по всей площади, — словно в подтверждение своих слов я обвожу рукой окружающий мир, — а в половине шестого принимается за работу служба уборки. Следовательно, если Вермейера хотели убрать без свидетелей, то наиболее подходило время с половины пятого до половины шестого — но, вероятнее всего, это случилось сразу после прохода патруля: иногда уборочная служба приступает к работе раньше. Кто бы это ни был, он хотел перестраховаться, чтобы остаться незамеченным.
Эклтус кривится:
— В таком случае, удобнее было бы сделать это в подворотне.
— Не скажите. На площади в предутреннее время нет лишних глаз: лекарь открывает аптеку к восьми, из таверны выход на соседнюю улицу. В управе района тоже нет толку: вероятность того, что какой-то трудоголик задержался до утра, ничтожно мала. Да даже если это и так — риск, что в пять утра он захочет посмотреть в окно, практически нулевой. Жилых же домов здесь нет, общественный транспорт не ходит.
Договорив, я перевожу дыхание: моя пламенная речь не осталась без внимания. Вальтц уважительно кивает головой, Риндан с легкой улыбкой глядит на меня, а я… а я понимаю, что устала.
— Они встретились здесь, — я киваю на дорожку, — убийца, кто бы он ни был, полоснул Вермейера по горлу, а тот, видимо, от шока, сделал несколько шагов в сторону и упал в фонтан. Вы же видели вертикальные потеки на одежде, мистер Эклтус. А служба уборки подчистила все следы обуви на дороге. Снегопад же довершил остальное.
Кажется, сегодня последнее слово за мной. Врачебный дознаватель разводит руками, признавая мою правоту, а я возвращаюсь к фонтану. Как раз вовремя — очередной крепостной экипаж тормозит у места преступления, выпуская на свет дежурного дознавателя.
— Доброе утро, Ирмис, — мельком здороваюсь я с крепким детиной.
— Доброе, Мейд, — приветливо обращается ко мне он, крепко пожимая, по традиции дознавателей, руку, — как сама?
— Как обычно, — передергиваю я плечами и сразу приступаю к сути, обозначая позицию, — дело моё.
— А…
— Не отдам и не надейся, — качаю головой, — самой интересно. Но если запротоколируешь детали, буду благодарна.
Слов больше не требуется — уточнив у возницы, свободен ли он, я запрыгиваю в теплое нутро салона и последнее, что успеваю заметить через качнувшуюся занавеску — Максвелла, раздающего распоряжения.