Шанс для дознавателя

Ветрова Варвара

Тот самый, который глядел на наше окно зимней ночью в Нойремштире.

— Да. Я их не сдала. Архив был закрыт и… — и я замолкаю.

Объяснения ему не требуются, я вижу это отчетливо и ясно. Некоторое время Максвелл сверлит меня взглядом, будто решая, что делать, а затем поджимает губы и хмурится. Я опускаю взгляд и натыкаюсь им на его пальцы. Они четко, ровно отстукивают по ноге тот самый ритм, который я уже так хорошо выучила.

Тук-тук-тук…

Я очень хочу спросить, что это значит, то не могу выдавить из себя ни звука. И в этой странной, терпкой тишине

я чувствую только биение наших сердец.

Наконец, Риндан подает голос:

— Идите домой, мисс Локуэл. Я все улажу.

Я возмущенно вскидываю голову — и не отвечаю ничего, натыкаясь на пустой, безжизненный взгляд. Максвелл будто постарел за эти мгновения, а еще — отдалился. И… мне почему-то не хочется его отпускать.

И он это понимает. Криво ухмыляется, дотрагивается до моей щеки — легко, почти неощутимо — и, повернувшись, запрыгивает в дилижанс.

Так меня и не поцеловав.

Захлопнув дверь, я прямо в обуви прохожу в кухню. На вопросительный взгляд Терры реагировать не хочется, а что-либо объяснять — и подавно.

— Ваша сестра звонила…

— А? — я будто выныриваю из странного и очень нехорошего сна, — сейчас перезвоню.

Но трубку никто не берет и, начиная волноваться, я набираю номер рабочего передатчика Джо. В этот раз срабатывает — и уже после второго гудка я слышу голос мужчины.

— Наверное, опять провода перебило, — сходу отвечает он на еще незаданный вопрос, — у нас все хорошо. Как доехала?

— Нормально.

И этим коротким словом я будто подписываю себе приговор.

— Что случилось? — вкрадчиво интересуется мужчина.

— Все хорошо, — пытаюсь оправдаться, — действительно все хорошо. Просто устала.

Лгать неприятно, но думать о произошедшем мне не хочется. Понимание того, что наше с Ринданом подобие отношений рухнуло приходит медленно, но неотвратимо.

Но Джо вопросов не задает и я ему благодарна.

— Отдыхай, — бросает он, — постарайся выспаться. Ты книгу взяла?

— Да.

— Ознакомься на досуге. Там много интересного.

Сильный треск заставляет меня отпрянуть от трубки.

— Ладно, всего хорошего, — скупо прощается мужчина. Ответить я не успеваю — мне в ухо летят телефонные гудки.

Терра, кажется, догадывается, что произошло. Но виду не подает — лишь интересуется, буду ли я ужинать. Отговорившись недомоганием, я поднимаюсь в спальню и, переодевшись, долго сижу перед камином. Пальцы дрожат от холода и, сколько я не протягиваю руки к огню, согреть их так и не удается.

И лишь когда звуки жизни внизу затихают, а дом наполняется ночным поскрипыванием и треском, я будто отмираю — откидываюсь на спинку кресла и беззвучно, будто украдкой, всхлипываю.

Треск передатчика прорывается сквозь сон, но я будто жду его — рывком отбрасываю одеяло и вскакиваю с кровати. Спальня наполнена мешаниной из эмоций — отчаяние, горечь, какая-то затаённая злость… это что же мне снилось, что я сподобилась на такое?

Путаясь в рукавах халата, я сбегаю вниз. Осознание того, что одаренные крайне редко способны на выброс эмоций во сне, мелькает в голове быстро, а я уже дергаю

на себя черную тяжелую трубку, одновременно сверяясь с часами. Половина третьего ночи — здесь ни о какой штатной ситуации речи не идет.

— Мейделин, что произошло?! — голос Ирмиса полон тревоги и какого-то праведного возмущения, — ты что натворила?

Я кошусь на приоткрытую дверь в комнату Терры — не хватало ещё горничную разбудить.

— Ничего. Что случилось?

После сна мой голос звучит надтреснуто, как старый, рассохшийся рояль, а голова будто чугунная. Я даже по щеке себя хлопаю, пытаясь хоть немного вникнуть в суть происходящего.

— На меня только что перебросили все твои дежурства, — коллега говорит быстро, сбивчиво, — и сейчас всех собирают на планерку.

— Когда?

— Через час. Тебе уже сообщили?

Я качаю головой. Происходящее меня не радует, но ещё больше мне не нравится то, что связь с нашим разговором с Ринданом прослеживается без особых проблем.

— Мейделин?..

— Всё нормально, — я внезапно обнаруживаю, что от порога дует и переступаю ногами, — мне сообщили. Я тоже приеду через час.

На сборы не уходит много времени. Я хватаю первый попавшийся свитер, на скорую руку заплетаю косу и, заскочив на кухню, дергаю на себя дверцу шкафа.

Моя аптечка на месте — ровные ряды бутыльков и коробочек нашли свое пристанище в небольшой плетеной корзине. Для того, чтобы найти искомое, корзину приходится достать — и уже через пару мгновений я становлюсь обладательницей трех бутыльков темного стекла.

Вот и пригодился подарок Джо на прошлый день рождения.

Наполнив стакан теплой водой, я ненадолго зависаю над посудиной, вспоминая дозировку. Но с этим все просто — зельевар любит простые комбинации. А здесь вообще простейшая — три капли первого… три второго…

Третий флакон поддается с трудом, но я непреклонна — и подождав, пока вода окрасится в нежный голубой цвет, я отмериваю три капли и, не размешивая, вливаю в себя получившееся зелье.

Работает. В голове моментально проясняется, а холодные пальцы будто заполняются теплом изнутри. Я даже чувствую, как перекатываются, точно холодные шарики, собранные в резерве эмоции. Энергетическое зелье я мешаю себе крайне редко, в исключительных случаях, но сегодняшняя ночь — как раз такая. И если на Ирмиса перебросили всю мою загрузку, а меня даже не уведомили о планерке, то это может значить лишь одно — мою судьбу решили сверху.

Знать бы еще, почему…

Набрасывая платок на ходу, я выбегаю из дома. В этот раз экипаж открытый, но я даже согласна померзнуть, лишь бы поскорее оказаться на месте и понять, что происходит.

— В Лаержскую крепость, быстрее!

Экипаж бодро дергается с места, а я массирую виски: спросонья зелье действует сильнее, а я смешала двойную порцию. И сейчас мир вокруг будто становится светлей — я различаю и причудливый рисунок коры на проносящихся рядом деревьях, и тонкие иглы хвои на ветках. Я даже успеваю заметить быстрое движение справа — и, резко оглянувшись, различаю пушистую шубку зайца на фоне бого снега.