Шрифт:
Глава 1
– Как ты могла? – Мой голос походил на змеиное шипение, царапал горло острыми когтями. – Я доверяла тебе больше, чем себе!
Слёзы на круглых щеках сбегали жемчужинами. Она прятала лицо за руками, стыд выедал глаза. Оцепеневший брат застыл изваянием. Ему сейчас так же больно, как мне? Его грудь тоже раздирает на куски?
– Я не хотела! – всхлипнула та, кого я считала подругой. – Но чувства… Моё сердце тянулось к нему, прости… Он пришёл ко мне и сказал, что никого больше не любил в жизни.
– Он мой жених. Мой жених. Ты вообще понимаешь, что это значит?
–
– Я приходила к тебе за утешением, делилась тайнами, верила, что ты на моей стороне! А ты виделась с ним за моей спиной. Наверное, смешно вам было, да? Очень весело представлять, как я мечусь по комнате, гадая, чем не угодила ему в этот раз? Смеялись, а? Покажи, как громко, давай.
Она упала на колени. Жалкая, трясущаяся, с красными глазами. Это твоя любовь, Леонар? Это ничтожество, что предала меня и ударила в спину?
Чем она лучше меня?!
Взор заволокло красным. Не помня себя, я выхватила кинжал и бросилась, метя в рыдающее пятно. Всё, чего жаждало моё существо, это уничтожить её, стереть до основания, вычеркнуть из этого мира. Не будь кинжала, я бы рвала зубами!
Замах. Столкновение!
Я отступила.
То не стена выросла предо мной, как в древних сказках.
Брат держал рукоять. Почему она торчит из его груди? Почему его руки заливает багровым?
– Нет-нет-нет…
***
Я слышала голос отца сквозь сон. Он настойчиво звал кого-то, требуя подчиниться сию же секунду. Как обычно, подумала я с раздражением – и насторожилась.
Отца-то у меня никогда не было. Вернее, биологический предок где-то шатался, но я его даже не видела. И, уж тем более, не могла знать, что этот чуть дребезжащий баритон принадлежит ему. Но голову мою, вытесняя сонную муть, заполняло знание. Я чувствовала, кого увижу, когда открою глаза.
Не угадала. Первым, кто попал в поле зрения, стал молодой человек. Высокая фигура, застывшая у окна. Лицо его было несколько деревянным и напоминало птицу: хищный нос, блестящие тёмные глаза и суровый очерк рта. К желтоватой коже совсем не шла белоснежная рубашка с кружевным воротом, делая лицо восковым. «Брат», – подсказало новое знание внутри меня. Разум поплыл. Я схватилась за лоб, пытаясь удержаться в сознании.
Братьев у меня было не больше, чем отцов. Но вот он, стоит здесь, хмуро разглядывая меня из-под чёрных бровей. Ещё я откуда-то знала, что бояться его не стоит, ведь Радвин всегда на моей стороне. В отличие от папеньки.
От прохладного воздуха мёрзли пальцы. Сбоку трещал огонь в камине, но тепла не хватало на большую комнату. Каша из воспоминаний медленно переваривалась, пока я осоловело моргала. Я понятия не имела, где нахожусь – и одновременно знала это так же хорошо, как число пальцев на ногах. Дом, милый дом. Родовое гнездо Вилфортов, поместье «Голубые холмы».
Первый страх вспыхнул и тут же рассеялся. Если я и сошла с ума, то это хотя бы что-то интересное, а не банальные голоса в голове.
Звук тяжёлых шагов вызвал массу эмоций. И первая из них – желание, чтобы этот человек прошёл мимо двери, дальше по коридору, пока не окажется
Отец, не подозревая о том, в какое мысленное путешествие его отправили, вернулся в комнату. Седина отливала сталью в дневном свете, глубокие морщины превратили лицо старого герцога в маску презрения. На весь мир он смотрел так, будто тот невыносимо смердел – и мы с братом не были исключением. Радвин хотя бы мог продвинуться по службе, а я имела наглость родиться девчонкой. Только и пользы, что замуж выдать поудачнее.
– Айрис, – сказал он жёстко, глядя куда-то над моей головой, – твоя безалаберность перешла все мыслимые пределы. Разве я не велел оставить эти глупые эксперименты?
Голос хлестал ледяной плетью. Его излюбленная манера: задавать вопросы, ответ на которые он и так знает. Просто чтобы заставить человека почувствовать себя ещё хуже. Айрис Вилфорт, что теперь была частью меня, всегда хотела устроить бунт, но боялась отца до тряских коленей. И отголосок этого страха жил где-то во мне, противный, как заноза под ногтем.
– Возможно, – сказала я. Занозы стоит удалять, а не загонять ещё глубже. – Не припоминаю точно. Можете повторить весь текст дословно?
Радвин пошевелился. Для кого другого это лёгкое изменение в лице значило бы лишь толику удивления. В его случае это было крайней степенью изумления. Отец вдруг подошёл ближе. Я невольно схватилась за одеяло.
– Этот докторишка сказал, что последствия будут кратковременными, – оценивающий взгляд обжёг лицо, – на первый раз прощу твою дерзость. К вечеру ты должна укротить свой язык.
Более не проронив ни слова, он вышел из спальни. Я выдохнула.
– Зря, – бросил Радвин, наконец-то отлипая от кресла, на которое опирался. – Он этого не забудет.
– Вы слишком много хотите от больной женщины, – отмахнулась я. – Скажите спасибо, что я не швыряюсь ночными горшками.
– Спасибо, – крайне серьёзно ответил брат, но глаза его смеялись. – Не лучший головной убор для выезда в город.
Он присел на краешек постели и неловко взял меня за руку, будто не вполне понимая, зачем это нужно. Милый Радвин, он всегда был несколько неуклюжим в том, как выражать привязанность. Я сжала пальцы в ответ – и вздрогнула.
Воспоминания о прошлом странным образом перекрыли воспоминания о будущем. Всё это уже было. Я знала, что случится дальше – и не могла дышать от нахлынувшего ужаса. Радвин, что сейчас пышет здоровьем и силой, однажды падёт от моей руки. Я зажмурилась, пытаясь прогнать ужасное видение, но оно не думало исчезать: стилет, вонзается прямиком в сердце и алая кровь заливает весь мир.
– Дрожишь, – глухо сказал брат. Обеспокоенность в его тоне делала боль невыносимой. – Доктор Эдден советовал дать тебе выспаться столько, сколько захочешь, так что мне стоит оставить тебя в покое. Спи, Рири, я скажу слугам тебя не тревожить.