Шантажистка

Пирсон Кит А.

«Роза, пожалуйста, просто прими задание без всяких споров!»

Женщина, однако, озабоченно нахмуривается.

— Но мы же договорились, что я улажу вопрос аренды?

Ее несговорчивость подтверждает мои страхи.

— Все верно, однако обстоятельства изменились.

— И как же они изменились?

— При всем уважении, Роза, это касается лишь меня одного.

Она заливается румянцем, во взгляде вспыхивает негодование.

— Вы считаете, что я не справлюсь?

— Нет. Просто хочу знать, желают ли

жильцы продлевать аренду, — твердо отвечаю я. — Оставляю за собой возможность выбора.

— Но, Уильям…

— Роза, это не обсуждается.

Беру чашку и принимаюсь потягивать чай в надежде, что секретарша уловит намек. Наши взгляды случайно встречаются. Выражение ее лица, равно как и поза, свидетельствуют о внутренней напряженности, однако не до той степени, чтобы можно было говорить о гневе. Роза определенно нервничает, но точно не злится.

Ставлю чашку на стол.

— А когда покончите с этим, свяжитесь с каким-нибудь риелтором в Блэкфрайарсе и договоритесь об оценке моей квартиры.

Не высматривай я изобличающие признаки, быть может, даже и не заметил бы, как Роза самую малость прищурилась.

— Неужто переезжаете? — интересуется секретарша, гораздо спокойнее, чем я ожидал.

— Возможно.

— Но зачем? У вашей квартиры такое удобное расположение, для работы просто идеальное.

— Знаю, но я вовсе не собираюсь заседать в парламенте до конца своих дней. Кроме того, глупо вкладывать все деньги в недвижимость, когда им можно найти достойное применение.

— Достойное применение? — Теперь Роза явно озадачена.

— Подумываю вложиться в благотворительное предприятие. А пока квартиру можно и снимать.

Она молчит, поскольку не может воспротивиться моей затее, не выдав себя. Покончив с ложью, я озабоченно смотрю на часы.

— Займитесь, пожалуйста, этими вопросами, а с остальными мы разберемся, когда я вернусь от Фионы.

Прежде чем Роза успевает спросит что-либо еще, встаю и поспешно допиваю чай.

— Буду через полчаса.

И с этим покидаю офис. Наживка заброшена, и мне остается только ждать.

По пути в кабинет парламентского уполномоченного по этике меня переполняют облегчение и разочарование. Меня радует, что первая часть нашего с Клементом плана прошла, по-видимому, без сучка и задоринки, но вот реакция Розы окончательно развеяла какие-либо сомнения в ее причастности. Задумываюсь о мотивах, и произвожу несложный подсчет: примерно семь миллионов фунтов стерлингов. Крайне сомнительно, что Габби пообещала ей половину, но даже и без подобной щедрости достаточно, чтобы сделать Розу миллионершей. Навряд ли ее интерес кроется в чем-то другом, кроме денег.

В офисе Фионы секретарша немедленно пропускает меня в ее кабинет.

— Доброе утро, Уильям. Присаживайся, пожалуйста.

В последний раз я представал перед Фионой, чтобы посмотреть порнографическое видео с главной мужской

ролью в собственном исполнении. Несколько утешает, что сегодняшняя встреча хуже предыдущей уж точно быть не может.

Женщина просит подождать, поскольку ей необходимо закончить важное электронное письмо. Я киваю и наблюдаю, как ее пальцы яростно стучат по клавиатуре. Что бы она там ни печатала, от эмоций на ее и без того морщинистом лбу собираются глубокие складки. Фиона старше меня от силы лет на шесть, однако ответственная должность преждевременно состарила ее на все десять. И у меня внезапно появляется тревожное чувство, что, возможно, смотрю я на Духа будущих Святок из «Рождественской песни» Диккенса.

— Еще раз извини, Уильям.

— Нет мира нечестивым? — цитирую я Исайю.

— Вроде того, — отзывается она с вымученной улыбкой. — И я, похоже, худшая из нечестивых.

Вид у нее совершенно разбитый, какой наверняка был у меня в субботу утром.

— Фиона, ты в порядке? Я могу заглянуть и попозже, если сейчас неподходящее время.

— Честно говоря, подходящего времени никогда нет, так что приходится довольствоваться имеющимся.

— Хорошо. Раз ты уверена…

Женщина кивает и открывает папку перед собой.

— Итак, мы говорили о той статье в газете, если не ошибаюсь.

— Совершенно верно.

— Если тебя это утешит, особого резонанса она не вызвала. Я получила несколько электронных писем от оппозиционных кандидатов — обычное напускное возмущение, реакция вполне ожидаемая. В остальном же твоя не столь уж и захватывающая история, похоже, умерла вполне заслуженной смертью. Должна заметить, тебе очень повезло: подобные вещи имеют вредную привычку приводить к обострениям.

«Ах, Фиона, если б ты только знала».

— Что ж, рад слышать.

— И все же, — продолжает она, — мне очень хотелось бы надеяться, что второго пришествия не грянет. Есть что-либо еще, что я должна знать?

Я смущенно ерзаю на стуле.

— Ты должна знать лишь то, что ситуация под контролем.

— В смысле?

— В смысле, я ею занимаюсь. Ограничусь лишь замечанием, что кое-кто имеет на меня большой зуб, однако я уверен, что вскорости мы уладим это.

— Прекрасно. Я доверяю тебе, Уильям, так что, пожалуйста, не давай мне повода пожалеть об этом.

— Обещаю, что сделаю все от меня зависящее.

Явно удовлетворенная. Фиона черкает пару строк и закрывает папку.

— Что ж, свои обязанности я выполнила. Открыла дело, и теперь оно закрыто. Будем надеяться, на этом все и закончится.

Всего лишь пластырь на зияющую рану, но хоть одной проблемой меньше. Бросаю украдкой взгляд на часы и уже готовлюсь прощаться, однако Фиона продолжает:

— Однако больше меня волнует другая тема.

— Ах, это.

— Да, это. Ты серьезно думаешь сложить депутатские полномочия?