ШАРЛЬ ПЕГИ. НАША ЮНОСТЬ. МИСТЕРИЯ О МИЛОСЕРДИИ ЖАННЫ Д АРК.
Шрифт:
Словно даже Бог пришел в отчаяние;
О, кульминационный крик, вопль вечный и непреходящий.
Словно даже Бог, подобно нам, впал в грех.
В грех самый тяжкий.
Грех утраты надежды.
Грех отчаяния.
Словно Он согрешил сильнее, чем два разбойника, распятых по бокам; что выли смертным воем, как две тощие собаки.
Разбойники те выли лишь воем человеческим;
Разбойники кричали лишь человеческим предсмертным криком;
И брызгали лишь человеческой слюной:
Один
Но почему же? Что с Ним было?
Разбойники те исходили лишь воплем человеческим:
Они ведь познали лишь человеческую смертную тоску;
Они вкусили лишь человеческую смертную тоску.
Один лишь Он мог вопль сверхчеловеческий издать;
Один лишь Он, сверхчеловеческой тоской пронзенный.
Вот почему разбойники издали лишь крик, который затих в ночи.
А крик, который Он издал, будет звучать всегда, во веки вечные, крик, тот, который не затихнет уж никогда во веки веков.
Ни в одну из ночей. Ни в одну из ночей времени и вечности.
Ведь разбойник слева и разбойник справа
Чувствовали лишь гвозди в ладонях рук.
Что причинял Ему удар римского копья;
Что причиняли Ему удары молотка по гвоздям;
Вонзающиеся гвозди, пронзающее копье;
Что причиняли Ему гвозди в ладонях Его рук;
Гвозди, вонзающиеся в ладони обеих Его рук;
Его горло, которое болело. Которое сохло. Которое горело. Которое саднило.
Его пересохшее горло, жаждавшее воды.
Его пересохшая гортань.
Его гортань, жаждавшая воды.
Его левая рука, которая горела.
И Его правая рука.
Его левая нога, которая горела.
Его правая нога.
Потому что Его левая рука была пронзена.
И Его правая рука.
И Его левая нога была пронзена.
И Его правая нога.
Обе Его руки и обе Его ноги.
Обе Его бедные руки и обе ноги.
И Его бок, который жгло, будто огнем.
Его пронзенный бок.
Его пронзенное сердце.
И Его сердце, которое жгло, будто огнем.
Его сердце, испепеленное любовью.
Его сердце, истерзанное любовью.
Отречение Петра [371] и римское копье;
Плевки, оскорбления, терновый венец;
Бичующая трость, тростниковый скипетр;
371
Когда Иисуса схватили, Петр трижды отвечал на вопросы окружающих: «Я не знаю Его», как и предсказал Иисус (Лк, 22:55–62; Мф, 26:69–75).
Крики толпы и римские палачи.
Пощечина. Ведь Он впервые получил пощечину.
Не закричал Он от удара римского копья;
Не закричал
Не закричал Он и от урагана брани;
Не закричал Он от римских палачей.
Не закричал Он от горечи и неблагодарности.
Вкус горечи в горле.
В гортани.
Горло сухое и горькое от горечи.
Сухое от проглоченной горечи.
Сухое, горькое от проглоченной неблагодарности.
372
Иуда поцеловал Иисуса, чтобы так указать на него стражникам (Мф, 26:49).
Людской.
Горькое, сжатое удушьем от проглоченного.
Сжатое удушьем от волн неблагодарности.
Сжатое спазмом от проглоченного.
Больше Он уже не заговорит иносказаниями.
Не закричал Он при виде лица вероломного;
Не закричал Он при виде лиц хулителей;
Не закричал Он при виде лиц римских палачей.
Так почему ж тогда Он закричал; при виде чего Он закричал.
Tristis, tristis usque ad mortem; [373]
373
Печальный, печальный до смерти (лат.).
Печальный до смерти; но до какой же смерти;
До смерти совершившейся; или до смерти
Запечатленной.
Он вновь видел жалкую колыбель своего детства.
Ясли,
В которые Его тело было положено в первый раз;
Он провидел усыпальницу Своего мертвого тела,
Последнюю колыбель любого человека,
В которую будет положен каждый человек.
Чтобы уснуть. Будто бы
С виду.
Чтобы отдохнуть наконец.
Чтобы истлеть.
Его тело.
Между четырьмя досками.
Вплоть до воскресения тел.
Так как души, к счастью, нетленны.
Ведь Он был человеком;
Он должен был подчиниться общей судьбе;
Лечь туда, как все;
Он должен был пройти через это, как все;
Он через это пройдет.
Как другие.
Как все.
После стольких других.
Его тело будет положено туда в последний раз.
Но оно останется там лишь два дня, лишь три дня; благодаря воскресению.
Ведь Он воскреснет на третий день.
Потому что Ему суждено особое воскресение и вознесение. Его личное.
Которое Он совершил вместе с собственным телом, с тем самым телом.
Его погребальная пелена;
Белая, как плат той, что звалась Вероникой;
Пелена, белая, как пеленка.
И которую заворачивают, как в пеленку.
Но больше, гораздо больше.
Потому что и сам Он уж вырос.
Он стал мужчиной.
Дитя уже выросло.
Его большая белая погребальная простыня.