Шарль Перро
Шрифт:
И вскоре на одном из заседаний Академии Перро прочел свою сказку «Гризельда», которая именовалась тогда по-другому — «Маркиза де Салюс, или Терпение Гризельды».
Сказка была принята благосклонно.
Особенно восторженно отозвался о сказке аббат Шуази. Может быть, потому, что на этом заседании он был избран в Академию.
1688–1689 годы
В свободное время Шарль любил во время прогулки заглянуть в лавку Барбена: полистать «Голландскую газету», в которой свободно рассказывалось о нравах Версаля, журнал «Галантный Меркурий», где неоднократно печатались он сам и его племянница Леритье де Виллодон. Любил поболтать с Барбеном, которого уважал как издателя за то, что он выпускал
А сегодня Шарль увидел на прилавке еще пахнущую типографской краской книгу Жана де Лабрюйера «Характеры» и сразу купил ее. Он давно слышал об этой книге и ждал ее.
Жану де Лабрюйеру было 33 года. Он родился в семье главного контролера рент Парижского муниципалитета, человека небогатого, с трудом содержавшего семью. Но писатель получил хорошее образование — сначала в коллеже, а затем на юридическом факультете Орлеанского университета. Какое-то время он занимался адвокатской деятельностью, а в 1673 году купил должность генерального казначея в финансовом бюро округа Кан. Работал он там не слишком усердно, но зато много читал, беседовал и размышлял. В эти годы, как он однажды признался Шарлю, он и начал работать над книгой.
Четыре года назад по рекомендации Боссюэ Лабрюйер получил должность воспитателя внука принца Конде, а потом, когда мальчик подрос, остался жить в доме вельможи, получая пенсию в тысячу экю и выполняя обязанности библиотекаря. Здесь, в Версале — во дворце Конде и в Шантильи, Лабрюйер познакомился с жизнью высших аристократов и придворных кругов Парижа. Образцом для книги послужило для него сочинение древнегреческого писателя Теофраста «Характеры». Первоначально Лабрюйер предполагал ограничиться переводом греческого автора, присоединив лишь несколько характеристик своих современников. Но с каждым новым изданием оригинальная часть все разрасталась, и в последнем, опубликованном в год смерти писателя (1696), перевод Теофраста, по сути, оказался лишь незначительным приложением к книге самого Лабрюйера. В ней было 120 оригинальных портретов.
В 1688 году в издательстве «Когнар» вышел в свет 1-й том книги «Параллели между древними и новыми», включающий два диалога: первый — «в отношении искусств и наук» и второй — «в отношении архитектуры, скульптуры и живописи».
Перро в своей книге разбивает доводы «древних» о незыблемом авторитете античного искусства и науки. На многочисленных примерах он доказывает, что современность далеко опередила достижения предков и при этом обращает внимание на то, что «похвальная свобода, с которой ныне рассуждают обо всем, что является порождением Разума, — это одна из вещей, которой больше всего может гордиться наш век», а успехи техники, изобретение телескопа и микроскопа открывают невиданные перспективы для развития естественных наук и медицины. Накопление точных знаний, служащих разуму и расширяющих его пределы и возможности, свидетельствует, по мнению Перро, о неуклонном прогрессе творческой человеческой мысли, о движении человечества вперед.
В своей книге Шарль Перро опровергает взгляды Николя Буало на область художественного творчества, строго отделенную от остальных видов интеллектуальной деятельности. Именно эта нивелирующая оценка творческих достижений человеческого разума, объединяемых одной общей идеей прогресса, явится в дальнейшем одним из основных качественных отличий рационалистической эстетики Просвещения.
Общий прогресс культуры и цивилизации, по мнению Перро, определяет также и прогресс литературы в современную ему эпоху. Независимо от индивидуальной одаренности тех или иных поэтов сумма человеческих знаний о мире, природе и человеке настолько возросла, что уже по одному этому современная литература должна быть богаче и значительнее древней. Эти взгляды Шарля Перро тем поразительнее, что сам он еще живет по канонам классицизма. Но, являясь рационалистом, как, впрочем, и Буало и большинство писателей эпохи классицизма, Перро
Благодаря своей гениальной интуиции Шарль Перро по существу отказывается от того иерархического принципа, который был характерен для эстетики классицизма: особое место гениального художника, возвышающегося над посредственностью (идеалом такого художника для Буало и Расина были античные поэты); выступает против особого места искусства, возвышающегося над сферой реальной жизни, а следовательно, и над прикладными науками, — все это сглаживается и выравнивается в изложении Перро с помощью единого общего критерия — разума, выступающего как совокупность человеческих знаний. Говоря о достижениях современной ему науки, Перро оптимистически утверждает: «Тщеславное желание казаться ученым с помощью цитат уступило место мудрому желанию действительно быть ученым с помощью непосредственного изучения явлений природы». Отказ от схоластической книжной науки в пользу эмпирического изучения природы, непосредственное обращение к самой действительности, проверка опытом традиционных сведений, завещанных авторитетами, — все это характеризует, по мнению Перро, современное состояние и метод науки.
Так раньше самого Уильяма Гарвея Шарль Перро поставил опыт в основу критерия истины!
Ниспровержение авторитета древних, считал Перро, теснейшим образом связано с вопросом о языке. Несмотря на то, что проблема национального французского языка к середине XVII века была уже фактически разрешена, а творчество французских писателей, с одной стороны, и Академии — с другой, казалось бы, утвердили его господство во французской литературе, педагогическая практика оставалась прежней: в иезуитских коллежах, являющихся наиболее распространенными французскими учебными заведениями, латинский язык был единственным, на котором велось обучение. Первые попытки ввести наряду с латинским языком преподавание родного языка были сделаны противниками иезуитов — янсенистами, к которым издавна тяготела семья Перро.
Малая академия, фактически возглавлявшаяся Шарлем Перро, много сделала для пропаганды и продвижения в жизнь французского языка. Важная роль при этом отводилась возвеличиванию короля, которое на латинском языке, по мнению Перро и его сторонников, было немыслимо.
Однако и работа по составлению «Всеобщего словаря французского языка», и работа над реформой по упрощению орфографии, которой также руководил Перро, шла по-прежнему недостаточно быстро.
К тому же Людовик решает начать новую войну. В 1688 году французские войска вторглись в Пфальц. Международная обстановка к этому времени изменилась. Испания, Голландия, Швеция и Англия объединились в Аугсбургскую лигу, враждебную Франции. Большая европейская война развернулась на нескольких фронтах на суше и на море.
Людовику явно было не до вопросов культуры, не до спора между «древними» и «новыми» и не до Шарля Перро.
В 1688 году Шарль начинает большое строительство. Потеряв «кров» в Версале, он решает прочнее обосноваться в Париже, чтобы обеспечить каждого из сыновей хорошим домом. Годом ранее он начал строить два дома на улице Фурси, а теперь приступает к строительству на улицах Ториньи. 9 августа Шарль платит 2 тысячи 265 ливров за столярные работы, выполненные в мастерской Мари Гиеймар, вдовы столяра Жерома Тавернье.
А в это время новая беда обрушивается на Шарля. 11 октября после тяжелой болезни умирает его брат Клод, с которым он был так близок.
В «Мемуарах» Шарль много рассказывал о каждом из братьев, но больше всего — о Клоде. Именно ему он посвятил вторую часть «Мемуаров».
В 1689 году Шарль пишет «Оду на взятие Филсбурга» и переводит «Гимны здоровья», которые сопровождает личным посланием королю. Однако в ответ — ни слова. Король явно игнорирует Перро, хотя тот по-прежнему надеется обратить на себя внимание любимого монарха.