Шашлык из леопарда
Шрифт:
А внизу - там, где должен быть выход из школы, раздевалка, двери... только уже ничего нет, одни бетонные плиты какие-то со штырями, торчащими вверх. И стоит мама и ждет ее.
Она кричит маме с этой "полочки": "Мама!" Кричит в ужасе. Последняя надежда, что только мама поможет, снимет с этой страшной высоты. Мама поднимает глаза, смотрит на нее снизу - и видно, что мама ничего не может сделать. Просто стоит так горестно, потерянно...
Она не может спрыгнуть - страшно! А мама не может уйти, не забрав ее из школы, которой уже нет. И она все стоит на этой "полочке", а у нее за спиной раз и навсегда закрытая дверь
– никак не открыть, потому что не повернуться и сил не хватит.
И она стоит так, на месте, глядя вниз на маму, и не знает, что делать.
И друг "полочка" под ее ногами начинает гнуться вперед, вниз - и ноги начинают скользить. Она съезжает... мама внизу с ужасом смотрит на нее... И она падает, летит вниз!
– Я проснулась и заорала. Я поняла, что мне конец, и это было последнее предупреждение. Я сразу решила, что делать.
– И через две недели ты мне уже звонила из аэропорта.
– Через десять дней, Лен.
– За десять дней разменяла квартиру?!
– Долго ли умеючи...
– Ну да, с твоими гипнотизерскими способностями долго ли... Но знаешь, Анька, я тоже шустрая.
– Это для меня не новость.
– Погоди, не перебивай. Слушай. Я уже через два дня после того, последнего звонка, поняла, что ты не пропадешь. Ты что думаешь, я пробила живо твои координаты. Про Владивосток, конечно, ничего не узнала, но узнала, что ты еще две недели назад была-жила в отличной двухкомнатной, типа, сталинской квартирке на Проспекте Мира... а теперь вдруг оказалась в однокомнатной, в городе Пушкине. Оцени, подружка, мою веру в тебя: у меня и в мыслях не было, что ты скинула свою квартиру за наркоту... голос у тебя не такой был. Я так и подумала, что ты разменялась куда-нибудь... но уж точно не на Питер... значит, в другую сторону - скажем, на Нижний или на Екатеринбург какой-нибудь. Так далеко, во Владик, моя мысль не залетала. А зря... Значит, я тебя недооценила...
– А ты не подумала, что во Владике наркота дешевле, чем в Екатеринбурге.
– Нет, тогда спросить было не у кого... А что, правда?
– Ленка на несколько секунд задумалась, даже нахмурилась.
– Знаешь, не подумала именно потому, что ты себе плацдарм под Москвой оставила... Нет, ты оцени.
– Ленка, я тебя люблю!
– призналась она.
– Я это и так знаю, - не воодушевилась подруга.
– Иначе бы сцену тебе устроила, когда ты появилась снова-здорово. Через два года. Честно скажу тебе, Анька... я так рано тебя не ждала. Прикольно, да?
– Хочешь - "да", а хочешь - "нет"... Это потому что мне самой жутко интересно, что дальше будет.
– Не торопись, тазик еще пригодится, - предупредила Ленка.
– И вот когда ты вернулась так быстро, я сразу поняла, что там был "второй звонок". Там, где ты отсиживалась, с тобой еще что-то случилось... Может, даже пострашнее, чем здесь. И когда я тебя увидела на улице, я так сразу и поняла... что так и есть. Ты идешь такая навстречу, вся такая собранная, уверенная... точно, соскочившая... и глаза у тебя... ну как у Терминатора. Я подумала: "хуже уже не будет, раз стало настолько хорошо и круто". Что, угадала?.. От себя, от своей кармы даже во Владик не убежишь. Там ты за что боролась, на то и напоролась... Я подумала: "так мужиков ненавидеть, со одного захода... бывает,
Ленка примолкла, взяла плановую паузу, присмотрелась.
Она лежала под пледом, теперь как струнка натянутая... и ждала от Ленки одного - вот сейчас она отпустит, ослабит струну. Подруга поможет, раз взялась.
– Вот!
– воодушевилась Ленка, видя, что угадала и можно угадывать дальше, будто в игре "Как стать миллионером".
Похоже было на то, что остался один, последний вопрос... На весь миллион!
– А потом... я вообще, ничего не поняла! Оказывается, ты замужем да еще за ментом! "Это как?!" - думаю. И тут мне приходит совершенно бредовая мысль: да тебя какие-нибудь менты и пропустили...
В животе сжалось, дышать стало невмоготу.
– Погоди, Лен, секунду... Подложи подушку.
Ленка все сделала молниеносно, бормоча по ходу - между прочим:
– Я же тебя знаю - ты всегда идешь на боль. Чтобы все самой пересилить. Знаешь, я не верила в это и в то же время была совершенно уверена...
– Не пропустили. Не успели, - выдавила она из себя.
– Вот и слава Богу!
– как бы подытоживая, легко сказала Ленка.
– Я тоже так думала. А то бы ты не пережила. Тебе нужно дальше всё про всё рассказать?.. Подумай. Хочешь "да", хочешь, "нет". И так уже все ясно... И еще ясно мне, почему ты с этим ментом разбежалась.
– Да...
– Что "да"?
– Я расскажу, - собралась она.
– И все.
И Ленка просто стала молчать.
Во Владике ее взяли секретарем в суд.
Потом она развязала... Как-то очень скоро все случилось. Познакомилась - вот смех!
– с прокурором, который учился в Москве, на юрфаке. Общих знакомых нашли, кого-то из преподавателей повспоминали, оценки у них одни и те же хватали - так и понеслось... Была с им в какой-то компашке... Он иногда покуривал, для ради понта. Поссорилась с ним в тот вечер - и свалила. Прихватив "косяк" - назло и про запас.
Где-то на окраине дело было, она даже адрес тех прокурорских друзей не знала, он ее привез туда на своей праворульной, почти новенькой "камри". Свалила в темноту и, дура, решила проветриться, пройтись... Часа в два ночи. Тепло было.
Тут ее и прихватили. Ментовская машина даже не подъезжала. Тормознула впереди, метрах в тридцати, ударила светом фар. Она их лиц тогда не увидела.
– Ого, какая хорошая? Куда движемся, красавица, на ночь глядя?
Следующий кадр - сразу заднее сиденье в темной, воняющей перегаром коробке.
– Ого, какой амбрэ! Ты чо, красавица, по конопляному полю на пузе ползала?
Ей хочется ржать, она давится и прыскает.
Следующий кадр - обезьянник. Ее все еще давит ржачка...
У ментов настольная лампа - старая, как у мамы была: металлический рожок-цветок с облупленным краем. Один из трех ментов отворачивает рожок в сторону - эдаким галантным жестом, чтобы, вроде как, не светило ей в глаза.
Почему-то все менты молчат. Очень долго молчат и мнутся. Ей становится странно, но еще не страшно.