Шатун
Шрифт:
У князя и боготуров в руках были зажженные факелы, такие же факелы мелькали над Торговой площадью – светло было почти как днем. Однако в подступающей ночи свет этот казался почти тревожным, и, чтобы разогнать тоску, толпа плясала под звуки трещоток и рожков.
– Открывайте ворота, – распорядился князь Всеволод, на мгновение перекрыв голосом гул многотысячной толпы.
Городская стража подчинилась приказу, и орущая толпа выхлестнула из открывшегося зева на заснеженные поля. Шли к самому высокому в округе холму. Тропу по заснеженному полю торили боготуры и доброхоты из обывателей, которым никто сейчас не препятствовал лезть поперед князя. Шум не умолкал, хотя в открытом поле
На высоком холме вспыхнул костер, а это означало, что волхвы, шедшие другой дорогой, опередили князя Всеволода, не слишком, впрочем, торопившегося. Было бы непростительным невежеством с его стороны подняться на холм раньше божьих старцев. Полыхнувший костер толпа приветствовала радостным ревом. К горожанам присоединились жители окрестных сел, так что толпа увеличилась чуть ли не втрое против прежнего. Костры начали возжигать и на других холмах, но поле перед городом по-прежнему освещалось лишь многочисленными факелами.
Торуса взошел на холм вслед за Великим князем, который, несмотря на дородность и немалый возраст, шагал легко, опьяненный предстоящим событием. На вершине холма стояли кудесники Солох и Сновид с факелами в руках. Рядом с кудесниками расположились бояре во главе с Драгутином и боготур Вузлев. А чуть в стороне стыли истуканами три отрока, среди которых Торуса опознал Осташа, сына Данбора. Отроков привели для испытания, выдержав которое они могли получить благословение кудесника Сновида на боготурство. Кудесники ждали только князя Всеволода, чтобы с его участием зажечь Даджбогово колесо, которому предстояло катиться с холма к городским воротам. И по протяженности пути этого колеса все собравшиеся могли судить, каким будет новый круговорот и что он принесет радимичам. Колесо держали в руках отроки, готовые пустить его с горы по сигналу кудесников. Князь высоко поднял факел над головой, а потом, повинуясь взмаху руки кудесника Сновида, поднес его к колесу, которое занялось огнем к всеобщему удовольствию. Отроки раскрутили пылающий диск столь ловко, что тот уверенно покатился с холма под громкие вопли собравшегося люда. К радости присутствующих, Даджбогово колесо катилось так долго, как никогда прежде, и выкатилось чуть ли не к самым воротам. В довершение упавшее колесо вспыхнуло столь ярким пламенем, что осветило все окрест на добрые две версты. А с соседних холмов вслед главному покатились другие колеса, но ни одно из них не продержалось столь долго, как первое, слегка разочаровав запускавших их людей, которые приложили немало сил и умения, дабы не осрамиться и не подвести родовичей и соседей.
– Славно начинаете, отроки, – похвалил князь Всеволод Осташа и двоих его товарищей. – Да помогут вам Велес и Даджбог на избранном пути.
Нынешняя ночь была завершающей в череде испытаний, выпавших на долю соискателей боготурского звания. Торусу немало удивило, что Осташ, которого он всерьез не принимал, так быстро прошел все предварительные ступени и был допущен к главному испытанию уже через несколько месяцев после начала обучения. Обычно на подготовку уходили не месяцы, а годы. Впрочем, и начинали ее с мальчишеских лет. Сам Торуса шел к боготурству добрых семь лет, пролив на этом пути немало пота. Но то ли вилявому отроку кто-то ворожит, то ли он в рубашке родился. Столь стремительное возвышение отрока из простой семьи, чьи предки никогда не ходили в Велесовых ближниках, смахивало на чудо.
– Вот ведь гаденыш! – прошипел над ухом у Торусы боготур Рогволд. – Наверняка ему братан-оборотень помогает.
Окружающие князя Всеволода боготуры на шипение Рогволда отозвались одобрительным гулом. Ты посмотри, что делается на белом свете: мало того
– Осташ, сын Данбора, прошел все положенные испытания, – возразил недоверчивым товарищам Вузлев. – Послаблений ему не давали, да и какие могут быть послабления на осененном Велесом пути!
Никто Вузлеву не возразил: обидно, досадно, но что тут поделаешь. В словах Вузлева никому и в голову не пришло усомниться, ибо волхвы строго следили за тем, чтобы Бычья дружина прирастала достойными людьми, за которых не стыдно перед богом Велесом. Из отобранных кандидатов, а отбирали для обучения самых крепких, до главного испытания доходила половина, а боготурское звание получала от силы треть. Очень может быть, что Рогволд расстраивается раньше времени и Осташ на предстоящем пиру окажется лишним. Во всяком случае, среди собравшихся на холме четырех десятков боготуров только Торуса желал Осташу успеха, но и он вслух свои пожелания не высказывал, боясь огорчить кипящего яростью Рогволда. Тем более что новоиспеченный князь Берестеня не забыл еще, кто склонял его к обещанию, которое могло уронить его в глазах радимичской старшины. Шутка сказать, отдать девушку из княжеской семьи за простолюдина, который, даже получив бычьи рога, не станет благороднее кровью.
– Это ты напрасно, Рогволд, – холодно осадил товарища Вузлев, – перед Велесом мы все равны, и кичиться кровью в боготурском звании не пристало. О боготурах и боги, и люди судят только по их собственным делам, а не по деяниям предков.
Но боготуру Рогволду уже шлея попала под хвост, а потому ругал он Осташа чуть ли не в полный голос, не стесняясь присутствием кудесников и Великого князя. Всеволод вынужден был вмешаться и осадить не в меру расходившегося боготура:
– Если тебе, Рогволд, отрок кажется недостойным боготурского звания, то брось ему вызов, а не срами попусту.
Всеволод недолюбливал Рогволда, это знали все, но в данном случае правда была на стороне Великого князя. Хотя, надо прямо сказать, совет Всеволодом был дан не на пользу Осташу, ибо Рогволд славился силой по всей радимичской земле. Из окружавших Всеволода боготуров мало кто мог устоять против него в бойцовском круге. Того же Осташа Рогволд выше на полголовы, хотя отрока не назовешь хилым. А князь Всеволод, похоже, не просто так задорит Рогволда, тоже не шибко пришелся ему по душе смердов сын.
Глава 5
БЫКИ СКОТЬЕГО БОГА
Узнав о готовящемся испытании, народ густо повалил на холм. Боготурские игры – зрелище редкостное, и полюбоваться им доводится не каждому, а тут еще слух прошел, что к испытаниям допущен простой отрок из рода Молчунов. Городские обыватели скептически хмыкали, глядя на Осташа. Селяне откровенно сочувствовали отроку. Тем более что в толпе нашлось немало родовичей Осташа, которые отрока не знали, но зато знали его отца Данбора, который хоть и не числился в старейшинах, но и последним не был в роду Молчунов.
– Богу Велесу виднее, кого назначать в боготуры, – кричали родовичи Осташа.
– А вот мы сейчас и увидим, гож он или не гож, – ухмылялись остальные.
Костры горели уже по всему полю, и светло было почти как днем. Вокруг этих зажженных в честь Даджбога костров ходили хороводами женщины и мужчины. Княжьи служки выкатили бочки с брагой, и веселье пыхнуло к небесам не хуже огня. Каждый норовил показать удаль и тем привлечь к себе внимание бога. Тоже ведь Даджбог видит, кто ему помогает с усердием в трудный час, а кто лишь делает вид, что служит. Кое-где уже бились на кулаках. Среди городских концов давно шел спор, чей из бойцов удалее и к богам ближе.