Шайтан Иван 3
Шрифт:
— Чего загрустили бойцы?
— Здравия командир, да вот балакаем за то когда до дому трогаться будет.
— А, что не нравиться в стольном городе Петербурге?
— Да нет, всё гоже, красивый и богатый, да только не наше всё это. Погулять нельзя выйти. Столько охфицеров, что рука отвалиться честь отдавать, а не отдашь, так может и по морде дать. Не можно так, что бы казака да по морде, тем более, что мы паластуны. А дашь оборотку, так и на каторгу можно загреметь. Так что не по нам житье такое.
— Ладно, обсудим позже. Саня тащи свою гармонику, песню душа просит.
— Эт, мы мигом, командир.
— Начали с казачьей,
Хорошо поют ваши казаки, ваше сиятельство, аж душу выворачивает.
— Да, есть такое. Вот что, Артем, подумай, кто поедет со мной в Зимний дворец.
— Эт что, к самому царю? — удивился Никита.
— Ну да, только вас конечно не пустят, но кордегардию для нижних чинов посетите.
— А ты, что ж, командир, с самим апмпиратором говорить будешь?
— Да, на пятое ноября, назначена аудиенция.
Отец пригласил князя Черкасского Александра Михайловича к нам в гости. В своё время он был командиром Лейб-Гвардии Конного полка. Крепкий старик шестидесяти лет, в мундире со множеством наград, Георгиевским крестом 3 степени. Мы сидели в кабинете батюшки.
— Я догадываюсь, Владимир Николаевич, по поводу вашего приглашения и хочу вас огорчить. В то время, когда мой дед рассказывал мне о моих предках, я, как и все молодые люди, думал совсем о другом. Вы хотите узнать о возможном пересечении моей родословной с вашей будущей невесткой. Да не удивляйтесь вы так, весь Петербург только и говорит о том, что князь Андрей привёз черкесскую княжну с Кавказа. Кстати мои предки, начиная с Марии Темрюковны, ведут свой род от Кабардинских князей, хотя, насколько я помню, мы неоднократно пересекались с Черкесскими князьями. Письменные доказательства моей родословной есть только с момента переезда моих предков на жительство в Россию и принятия православия. Думаю, я не смогу вам помочь, уважаемый Владимир Николаевич.
— За что получили «клюву»? — спросил он меня.
— За отражение набега Исмоила.
— Ну и каково это в кавалерийской рубке побывать?
— Я командовал пластунской полусотней, Александр Михайлович.
— Как, вы что же, в пластунах служите? — Искренне удивился генерал.
— Так точно ваше превосходительство, хорунжий.
— И каковы же успехи?
— Побили около двух сотен, при трёх раненых с нашей стороны.
Князь был действительно удивлён.
— Однако, в первый раз слышу, что бы пехота отбилась от конных с таким результатом.
— Это ещё что, Александр Михайлович, я когда услышал о славном деле в Баракайской долине, в котором учавствовал Андрей, не поверил по началу, но так оно и было. Андрей награжден Анной 3 степени с мечами.- не смог удержаться отец, что бы не похвалиться.
— Это, что за дело такое, расскажите хорунжий.- заинтересовался князь. Пришлось рассказывать ему про наш бой в долине. Он, как все военные, стал вникать и расспрашивать все подробности. Меня спасло приглашение к столу.
Когда пришли Наталья с Марэ, которая была в домашней национальной одежде. Князь Черкаский рассмеялся и сказал.
— Владимир Николаевич, я хоть сейчас готов под присягой
Все посмеялись вместе с князем. После обеда собрались в малой гостиной.
— Скажи, дитя, ты что-нибудь знаешь о своих предках? — спросил князь у Марэ.
— Да, но совсем мало. Отец рассказывал нам с братьями, а дедушка умер, когда я была совсем маленькой.
— Расскажи, что ты помнишь.
— Отец говорил, что нашим предком был князь Емуз. У него было два сына. Младшего звали Ашон, от него пошел наш род. Он женился на кабардинской княжне из рода Дидаш. Дальше я не знаю.
— Постой, Марэ, ты сказала род Дидаш?
— Да, наша прабабка из этого рода.
— Владимир Николаевич, я точно помню, что род Дидаш, это младшая ветка рода Шиданих, одна из ветвей нашего рода. Так что Марэ, я могу с уверенностью сказать, что мы с тобой родня и очень близкая, по меркам Кавказа. Теперь когда мы всё выяснили, я говорю тебе, двери моего дома всегда открыты для тебя, княжна Марэ Баташева.
— А не может быть подлога?
— Что вы, Владимир Александрович, черкесы очень трепетно относятся к своим родовым делам и не позволят себе обман в подобном вопросе. Тем более шельмовать кому-то в подобном не дадут, чревато, знаете ли. Как и у нас строго наказывают за подлог в вопросах правомерности дворянского происхождения и титулов.
Вот так мы стали родственниками с князем Черкасским. Он заверил отца, что подтвердит княжеское происхождение Марэ, вплоть до официального признания её своей дальней родственницей. Марэ стала готовиться к переходу в православие. Этим занималась маменька. Она увезла её в женский монастырь и пробыла там с ней восемь дней, проходя «Оглашение», потом ей назначили первую исповедь и день крещения, девятого ноября.
Глава 13
Наступи день аудиенции. Я выехал на нашей карете, с фамильным гербом. Со мной в сопровождении были Артём, Саня и Никита. Все в парадном обмундировании, с медалями на груди. Пришлось одеть бурки, погода не радовала. Подъехали за пол часа до назначенного времени. Дежурный адъютант провел меня в комнату ожидания, а моё сопровождение разместили в кордегардию. У императора был Собственный его Императорского Величества Конвой, состоящий из двух сотен Кубанских и Терских казаков, помимо этого сотня, состоящая из представителей знатных фамилий татарских, черкесских, аварских, осетинских и некоторых других мусульманских народов принявших Российское подданство и находящиеся на службе. Конвойцы стояли на пяти постах дворцовой стражи. Когда мои бойцы вошли в помещение, где находилась отдыхающая смены их встретили казаки конвоя.
— О, гляньте братцы, кажись земели пожаловали.
Конвойцы, одетые в красивые, богато украшенные черкески и вооружённые холодным оружием. По малиновым погонам и полу лампасу, они относились к кубанцам.
— Здравы будьте, казаки.- поздоровался за всех Саня. — Кому земели, а кому и нет. Кубанцы значится.
— Они самые, Его Императорского Величества Лейб Конвой.- с превосходством ответил молодой и рослый казак.
— Да слыхали уже, чего орешь и так видно, что «даусы» (услышав от сотника, перевод этого слова с персидского и смысловое значение слова «павлин», всех хвастунов и любителей чрезмерно наряжаться, стали называть «даусами»). Кубанец, не знающий значение слова, озадаченный молчал.