Шайтан Иван 3
Шрифт:
— Здарав будь, командир, — встречал меня Егор Лукич с Анисимом.- Знаю про Михаила, за то не переживай, сделаем, всё как положено. Вестовой два дня тому назад из Семеновки был. Полковой командир приказывал, как только прибудешь, сразу к нему, не мешкая. Видать что-то случилось сурьёзное.
— Сам то, что думаешь? — спросил я, почувствовав беспокойство.
— Да, кто ж его знает, Петр Алексеевич.
— Ладно, разбирайтесь, я в Семеновку.
Со своим сопровождением поехал в полковой штаб. По дороге заметил следы большого лагеря, между Романовкой
— Ну, наконец то, Петр Алексеевич. Как прошёл рейд?
— Удачно, Александр Николаевич, дорогу мы перекрыли основательно. Восстановить её будет сложно и не скоро. Что у вас произошло, почему так срочно потребовали к себе и где Василий Иванович?
— Садись и вникай, какое положение у нас сложилось. На следующий день, после твоего выхода, прибыло усиление в количестве двух пехотных рот и артиллерийской батареи из двух орудий и сотни кубанских казаков. Командует сводным отрядом подполковник Федор (Фридрих) фон Гапнер. Они простояли две недели лагерем около Романовки. Три дня назад поступили сведения, что у селения Джемет, в Баракайской долине появился отряд аварцев и чеченцев в количестве 500 сабель и усиленно собирает добровольцев для нападения на нашу линию. Подполковник Гапнер решил сыграть на опережение и повел весь отряд в долину. Да, капитан Шувалов с ним, прикомандирован к отряду.
— Ай, да Хайбула, сукин сын, подстраховался. Не получилось спереди, решил сзади проникнуть.- рассуждаю вслух.
— Думаю с добровольцами, отряд сильно увеличится.- сказал Соловьёв, глядя на карту.
— А где Василий Иванович?
— Поехал в Хмыловку с полу сотней из второй сотни, там самое слабое место. Я поставил под ружьё всех кого можно, собрал триста восемьдесят казаков. Совсем молодняк не трогал. Надеюсь отбиться. Романовка с Пластуновкой, с вашим приходом, точно устоят.
— Почему Вы не сказали Гапнеру о большой глупости идти на встречу к горцам с такими малыми силами, тем более со сборной солянкой.
— С чем, идти? — не понял Соловьёв
— Я имел в виду, что разные подразделения, нет слаженности и не известно, как они обучены.
— Эх, Пётр Алексеевич, видели бы вы этого надутого индюка. Офицеры сообщили, что он, два месяца, как из Петербурга, отирался где-то при штабе в Петербурге, решил ускорить рост своей карьеры. Обещали поставить на полк, если проявит себя. Какой он военачальник судить не берусь. Но сразу видно, большой поклонник устава и педант. Впрочем, как все немцы. Что думаете делать, Петр Алексеевич?
Я смотрел на карту и размышлял.
— А, что тут думать, Алексанр Николаевич, выманил наше усиление, кто там, у горцев, командир. Сейчас подловит где удобно и вырежет всех, под корень. Даже не сомневаюсь, что их уже за тысячу набежало, а потом на нас, одновременно в нескольких местах.
— Я тоже, так думаю. Поверьте, пытаться достучаться до подполковника, но он отмахнулся от меня.
— Сколько в его отряде людей?
— Триста сорок штыков, сотня кубанцев и сотня донцов, два орудия.
— Итого пятьсот
Такая меня взяла досада, аж кисло стало во рту. Сколько людей погибнет из-за одного… даже слов не могу подобрать. Моё лицо искривилось, как от лимона.
— Разрешите, Александр Николаевич, выступить мне с полусотней, может получиться что-то исправить.
Разумно ли, Пётр Алексеевич, ослаблять Пластуновку?
— Трофим со своей полу сотней сможет удержаться.
— Что ж, попробуйте, только прошу вас, без лишней лихости и безрассудства.
— У меня, Александр Николаевич, только вид лихой и придурковатый, а внутри я разумен и красив.
Соловьев рассмеялся от души.
Быстро вернулись на базу. Скакали на всех возможных парах. Собрал командиров и стал ставить задачи.
— Всем слушать и не перебивать. В рейд идут полусотня хорунжего, стрелки Романа, Тихон с Ильёй и кухня. Савва и Эркен, подберёте по три бойца, патруль, разведка, конно. Анисим провиант на 10 дней. Тихон боеприпасы и 100 гранат. Выход в 6 утра. Всё, выполнять.
Дома, Ада расстроилась, но старалась не показывать этого. Покормила и уложила спать.
В одном этот фон Гапнер прав, обороной войну не выиграть, но вот такое глупое пренебрежение и не правильная оценка противника ещё хуже. Расстояние, которое отряд Гапнера преодолел за три дня, мы прошли за полтора и к вечеру головной дозор доложил что впереди лагерь. Он успел войти в долину, километра на два вглубь.
— Командир, несколько раз видели горцев, пять всадников, казачий разъезд, счас прибудет, кубанцы. К нам подъехали трое казаков. В черных черкесках малиновыми погонами и такими же полу лампасами.
— Кто такие? — спросил младший урядник, настороженно рассматривали нас.
— Командир пластунской полусотни, сотник Иванов.
— Младший урядник Клюев. На подмогу к нам что ль, ваш бродь?
— Показывай дорогу, урядник.
— Кольша, покажи, доложись сотнику.
— Слушаюсь, господин урядник.
— Трогайте за мной, ваш бродь.
— Рассказывай Кольша, чего вы тут натворили? — стал Савва прощупывать кубанца.
— Так сегодня, как раз, перед обедом, навалились на нас горцы, сотен пять, не менее, ну мы им и вдарили. Как шмальнули из пушек и в шашки, а они развернулись и драпать сюда, в долину. Командир сказал лагерем встать, а завтре пойдем их за вымя брать. Никуда они не денутся, проводник сказывал, что долина верст через пять в горы упирается.
Казак молодой, только в реестр вписался и сразу в дело взяли.
— Ты не бось, тоже в атаку ходил?
— А, то, только не догнали никого, сотник остановил, сказал завтра рубиться будем.
У въезда в лагерь стояли знакомые донцы, которые квартировали у Семеновки.
— О, ваш бродь, а вы какими судьбами, говорили, что вы в рейду ушли.
— Пришли уже, где тут у вас начальство обитает?
— Вона, пять шатров, тот, что поболее, и есть штаб, там и главный проживает. Хорошо сходили, ваш бродь?