Шайтан Иван 3
Шрифт:
— Не позволю, все потом, займитесь ранеными. Вестовой.
— Я ваше благородие.- передо мной вытянулся солдат.
— Быстро собери мне всех офицеров, кто остался, унтеров и фельдфебелей.
— Слушаюсь,
Самое страшное в армии это демократия, которая подразумевает свободу выбора. Следующий этап бардак и анархия. Собрались подпоручик, прапорщик, два фельдфебеля, семь унтеров. Подпрапорщик артиллерист и старший ферверкер, два казачьих сотника с вахмистрами. Смотрю на них тяжёлым взглядом, неожиданно гаркнул.
— Смирно!
Моя
— Вы что, мать вашу, позорить меня вздумали, перед этой бандой отморозков. На меня смотреть. Как самый умный, принимаю командование на себя. Вбейте себе в мозг, пластуны не сдаются. А вы теперь с нами, следовательно, о сдаче нет речи. Слушай мой приказ; подпоручик организуйте оборону углом в ту сторону, с возможностью быстрой переброски солдат по необходимости. Вы сотники стоите на левом фланге в пешем строю, при необходимости нанесёте удар, конно, когда я скажу. Пластуны на правом фланге будут маневрировать в зависимости от обстановки. Выставить караулы и быть готовыми к отражению удара. Навести порядок в лагере, горцев вынести перед позицией и уложить в ряд, аккуратно. Наших похоронить в братской могиле. Вопросы?
— А что с погибшими офицерами делать?
— Похороните в отдельной могиле. Все выполнять.
В лагере поднялась суета, всё активно задвигалось, слышны команды, матюки, не с целью обидеть, а смазать трудные участки, интонация другая. В армии так, если личный состав не знает, что делать, он теряется в пространстве. Но при получении четкого приказа и сроков исполнения. Жизнь обретает смысл и направление движения.
Вечером командиры доложились о проделанной работе. В бою погибли подполковник Гапнер, командиры обеих рот, подпоручик и прапорщик, три унтера и восемьдесят девять нижних чинов, у артиллеристов командир батареи двое из орудийной обслуги. Казаки потеряли семерых, у нас только раненые.
Горцы потеряли сто двенадцать человек, сколько раненых неизвестно.
Проверял линию обороны. У пушки правого фланга суетились артиллеристы с подпрапорщиком во главе.
— Вы еще не закончили, подпрапорщик?
— Никак нет, всё готово. В обслуге не хватало двоих, выделили из солдат, обучаю.
— Это правильно. Как зовут вас, подпрапорщик?
— Виктор, Губанов, господин сотник.
— Хорошее имя. Завтра очень много будет зависеть от тебя, Виктор. От твоей меткости и быстроты.
— Я не подведу, господин сотник.
— Надеюсь на тебя.
Обхожу дальше. Зацепил ухом разговор солдат у костра. Семь человек, видно с одного котла питаются. Встал в тени обозной фуры.
— А правда, что сотник с чертом водится — спросил молодой солдат.
— Тьфу ты, дурень, на ночь глядя нечистого поминаешь.
Все закрестились.
— Ты, где, Васька, этой дурости наслушался.
— Так, казаки меж собой говорили, а я услышал. Сказали, что горцы сотника Шайтан Иваном кличут и он их столько перерезал, без счёта.
— Когда в
Высказался пожилой солдат.
— Ладно, будя вам наговаривать страшилки всякие. Я вот, что скажу, с таким командиром и помереть не страшно. Не знаю как вы, а я, в плен не дамся. Видал, как нехристи измываются на пленными. Лучше уж в бою смерть принять, достойно, чем бараном трясущимся. А мы, с таким командиром, накрошим их немало, не дадут нам горцы спуску апосля такого.
Глава 4
Ночь прошла спокойно. Видимо горцы приходили в себя после утреннего боя. Дальше должны прибыть переговорщики и запугивать нас всеми карами небесными. Потом следует предложение чего-либо, дающее шанс на спасение.
События развивались по сценарию. Только я успел перевязать раненых, как появился Эркен.
— Командир, переговорщики, пять человек.
— Поехали, поговорим.
На переговоры поехал я, Савва, Эркен, Бирюк и два сотника. Встретились с переговорщиками и молча смотрим друг на друга.
Двое, из пяти, одеты в дорогие одежды, богато украшенное оружие. Солидные мужики.
— Уважаемый, Умар-бек, приветствует вас. Он не хочет вашей смерти и предлагает вам сдать оружие, лошадей и вас отпустят с миром. Никто не тронет и не причинят зла.
Мне стало смешно и рот непроизвольно растянулся в улыбке. Сейчас я тебе вставлю.
Уа-алейкум ас-салям ва-рахмату-Лляхи ва-баракяту. (И вам милость Аллаха и его Благо славление).
Сцена не ждали. Насладился превосходной игрой горцев. Их лица передали всю гамму чувств, которые они пережили. Трое автоматически ответили на мой полупоклон.
— Передай уважаемому, Умар беку, я очень тронут его предложением, но он, наверное, не знает с кем, имеет дело. Пластуны не сдаются, а другие воины моего отряда не будут позорить честь русского оружия. Я бы постыдился делать такое предложение Умар-беку.
— Кто ты — спросил Умар-бек на вполне сносном русском.
— Я, сотник Иванов, командир пластунской сотни. Некоторые называют меня Шайтан Иван.
— Я слышал про тебя сотник.- усмехнулся Умар-бек.
— Ты слышал, а теперь увидишь и почувствуешь, кто такой Шайтан Иван — жестко смотрю ему в глаза. Он выдержал мой взгляд, глаз не отвел.
— Прощай Умар-бек, я все сказал. — Стал разворачивать Серко.
— Постой, мы можем забрать павших? — окликнул меня переводчик.
— Зачем?
— Мы хотим похоронить их.- ответил удивлённо он.
— Потом, после боя, всех разом заберёте. Зачем зря туда-сюда ездить.- мои чуть не подавились сдерживая смех.
Кода мы отъехали на приличное расстояние сотник кубанцев рассмеялся.
— Лихо ты подрезал басурман. Ты что, по их нему разумеешь?
— Не по их нему, а по-арабски. Ответил на приветствие.