Шайтан Иван 3
Шрифт:
Улыбнулся Павел.
— Ты не дослушал меня, Павел. Это не крепостные, не прислуга и не солдаты. Скажу больше, это даже не казаки. Это бойцы отдельной пластунской сотни, сотника Иванова.
Ты знаешь, как черкесы относятся к вопросам касающиеся чести, они очень мстительны. Так вот, даже они опасаются задевать пластунов.
Они не пластуны в привычном понимании, их так называют по старой памяти. Сейчас нет определения, что бы охарактеризовать их. Я прослужил с ними полтора года. Учавствовал трёх стычках, помимо дела в Барактайской долине. О них знают только у нас на линии. Павел, семь
Саня Болотов, один из его ближников. Ты просто не представляешь его обученность в деле убийства ближнего. Встревожился я потому, что если будет задета честь жены Сани, он будет мстить или вызовет тебя в круг.
— Это, что ещё за круг?
— Поединок до смерти, победитель забирает всё в качестве трофея и жену тоже. Но тебе придётся выставить коня и полцарства.
— Ты шутишь, Андрей?
— Насчёт полцарства да, а в остальном нет. У нас, на Кавказе часто происходят такие поединки с горцами.
— А ты учавствовал?
— Нет. Этим часто командир грешит. На сколько я знаю в четырех учавствовал и жив до сих пор.
Павел слушал с неподдельным интересом, надеюсь, забыл о Жене.
— Скажи, Андрей, а как ты попал в сотню? На сколько я знаю, ты служил у генерала Мазурова адъютантом.
— Знаешь Павел, сам не пойму до сих пор. Присутствовал при награждении сотника орденом Станислава, он в ту пору хорунжим полусотни был, только формировал сотню. Посмотрел на то как генерал Мазуров выказывает своё удовольствие, Атаман не скрывая гордился им и вспомнил, как его Величество отчитывал меня, когда отчислял из гвардии. Какой стыд при этом испытывал мой батюшка.
Подумалось мне, неужели всё, на что способен я, это кутить, дебоширить, лазать в кровати чужих жён и позорить батюшку и весь род Долгоруких вместе с ним. Ты наверняка знаешь, как к нам, гвардейским офицером, относятся в армии. Понимаю, что во многом их зависть к нашему положению в обществе и богатству порождает такое отношение. Приходилось сталкиваться и с этим. Вот и решил я доказать, в первую очередь себе, что я ни сколько не хуже сотника и других ему подобных офицеров. Уговорил генерала помочь мне попасть в сотню. Прошел испытание и был зачислен хорунжим.
Павел слушал меня с большим вниманием и интересом.
— Что за испытания?
— Атаманом, сотнику, дано право зачислять пластунов на своё усмотрение. Все кандидаты проходят испытание, полосу препятствий.
— И ты прошёл?
— Нет, в самом конце упал с бревна и ушиб левый бок.
— Как тебя тогда приняли?
— Сотник сказал, за волю к победе, и зачислил. Ну, а потом началось. Ежедневные марши на пять вёрст, часто на десять, кордонная служба, глубокие рейды и стычки с горцами.
— Занятно, значит всему тебя обучили в сотне. И насколько хорошо ты обучен?
— Надеюсь неплохо. Командир говорит, на три с плюсом, по пятибалльной системе. Кстати, ты не забросил фехтование? Помнится я выиграл
— Нет, и продолжаю тренироваться.- довольно улыбнулся Павел.
— Не желаешь размяться, за одно оценишь мои успехи? — предложил я Павлу.
В полуподвальном помещении был оборудован фехтовальный зал. Там тренировался батюшка, ещё молодым офицером, мой старший брат и я. Сейчас там фехтовали и отрабатывали рукопашный бой мои бойцы, что бы не потерять навыки. Я при возможности фехтовал с Саней и Артёмом, ножевой бой давался туго, но я упорно тренировался.
— Согласен, даже интересно узнать что-нибудь новенькое. Мы спустились в зал. Слышался звон стали, азартные выкрики. В зале была вся пятёрка Артёма и Саня.
— Смирно! — подаю команду. Павел в мундире Павловского полка с погонами полковника, я в черкеске. Все замирают по стойке смирно.
— Ваше высочество, пластуны отдельной пластунской сотни проводят тренировку. — докладываю я с серьёзным лицом.
— Вольно!
— Вольно! — дублирую я.
Мы разделись и одели кожаную защиту и маски. Павел выбрал армейскую саблю, я взял боевую шпагу. Из классической стойки саблиста он нанес удар с выпадом шагнув правой ногой. Резким движение подбил саблю вверх и провел подсечку. Павел упал, я левым коленом придавил руку с саблей и приставил свой клинок к горлу Павла.
— Запомни, боец, здесь нет места дуэльной техники и благородству, за редким исключением. Это смертельный бой, или ты убиваешь, или тебя.
Повторился мой первый учебный бой с командиром. Мой монолог, это повтор того, что он сказал мне. Я поднялся и протянул руку Павлу.
— Продолжим?
Павел проиграл ещё две схватки.
— Убедил, признаться не ожидал подобного. Техника совершенно не знакомая и извини, но так подло нельзя вести поединок.
— Павел, поэтому они и называются «подлыми». Я говорил тебе, на кону твоя жизнь.
— И что, все в сотне так фехтуют?
— Нет, конечно, но все владеют основными приемами. Рукопашный бой в крайнем случае. Наше главное оружие, это меткий ружейный огонь. «Один выстрел, один труп». Я тебе покажу наше оружие, постреляем, сам оценишь. Стреляют в сотне все на отлично.
Подошёл к бойцам и как заору.
— Когда к тебе пришёл писец, что делают пластуны?
— Пластуны не сдаются, УРррр…- Хором ответили бойцы. Очень мне нравился этот девиз. После того когда сотник объяснил изначальный смысл фразы. Пришлось разъяснять и Павлу, смысл слов.
Он уехал после полуночи, взяв с меня слово, что я обязательно навещу его в Зимнем. Мой друг был очень впечатлён увиденным и заинтересовался нашими ружьями и пистолетами. Просил показать мою технику фехтования, несмотря на её подлую сущность. Так он выразился.
В своей комнате Мара расстелила ковры. Она с Женей сшили большие подушки и нашли низенький столик. Мне очень нравилось сидеть у неё и пить чай. У Натальи не очень получалось сидеть на ковре, в платье, и это спасало от её присутствия. Редкие вечера, когда я был с Марой и мог спокойно поговорить с ней. Батюшка, посмеиваясь, обвинил меня в преклонении перед басурманским образом жизни. Со стороны неверное выглядело так.