Шайтан Иван 3
Шрифт:
Забираю у Паши бурки.
— Покажи им Паша, ножевой бой.
Паша снимает шашку и достаёт за сапожный нож и начинает выписывать ножом, который мелькает в его руках.
— А это, только он умеет такое? — спрашивает кто-то из ребят.
Беру нож у Паши и проделываю то же самое.
— А как можно научиться такому, господин есаул? — посыпалась куча вопросов и поднялся галдеж.
— Молчать! — громко и внушительно командую я.
— Господа, вы же гимназисты, а не базарная толпа. Всему можно научиться, важно желание. Было бы неплохо ввести в программу обучение военному делу. — Обращаюсь я к
— Пётр Александрович, я отвезу подарок к вам, домой. Я должен увидеться с вашей бабушкой. Авторитет Петра Соловьёва стал недосягаем. Матушка Соловьёва снимала двухкомнатную квартиру в доходном доме на втором этаже. Дверь открыла пожилая женщина, прислуга.
— Могу я видеть Елизавету Юрьевну?
— Проходите, господин офицер, она в комнате.
Комната со скромным убранством. Очень старая женщина сидит в кресле с высокомерным лицом тирана, выжидательно смотрит на меня.
— Есаул Иванов, Пётр Алесеевич, служу под началом вашего сына. Провожу отпуск в Москве. Александр Николаевич просил навестить сына и вас, Елизавета Юрьевна. У слышав о сыне, она сразу переменилась в лице, превратившись в саму доброжелательность и приветливость.
— От Шурочки, боже мой, вы присаживайтесь Пётр Алексеевич. Как поживает мой сын, не болеет? Долго нет письма от него.
— Всё хорошо, Елизавета Юрьевна, я привез письма вам и сыну. Ещё подарок для Петра.
Я передал письма и положил сверток на стол.
— Что это?
Развернул, показал шашку и кинжал. Она долго рассматривала оружие, даже вытащила кинжал, очень даже умело.
— Мой батюшка военный, много проживали с ним в гарнизонах. Муж мой, гражданская штафирка, служил в горном ведомстве, погиб в экспедиции на севере, вот и пришлось растить Шурочку одной. Он ведь учился в университете, подавал большие надежды, но после второго курса ушел в армию. Женился, народили Петю, вроде и жить стали лучше, умерла Леночка, жена Шурочки. Упокой её душу.- перекрестилась она.
Я ещё долго слушал мать Соловьёва, узнал некоторые подробности его жизни. Очень многие матери любят своих сыновей больше чем дочерей. Вот и Елизавета Юрьевна с такой любовью говорила о своём сыне, что сразу уйти было неудобно.
— Да, Елизавета Юрьевна, Александр Николаевич просил передать вам. — Я достал мешочек с серебром, двести рублей, и положил рядом стопку ассигнаций, пятьсот рублей.
— Так много, откуда у Шурочки столько денег?
— Видимо премиальные и наградные, за отбитие набега горцев, я тоже получил.
— Был бой, Шурочка не ранен?
— Всё хорошо, ваш сын жив и здоров, командует полком и судя по премиальным, хорошо командует. Вы так не думаете Елизавета Юрьевна? — она рассмеялась. Пришлось пить чай и рассказывать о житье Шурочки.
Поздним вечером навестил гончара.
— Здравствуй Пётр, проходи, а кто эта с тобой, постоянно молчит. — тихо спросил гончар кивая на Пашу, который сел на лавке у входа.
— Товарищ мой. Как, кукла, пришлась по нраву?
— Спаси тя господь, Пётр, как рукой снялось, взяла в руки и сразу улыбаться стала и заговорила. А ты, Пётр, точно не колдун?
— Ты, что совсем рехнулся, старый? Я уже крестился и в церковь хожу. Мало что ли для доказательства, что я православный и верую в бога истиною и чистою верою.
— Рехнёшься тут, на всё это
— Ладно не бухти, сладилось всё, ну и слава богу.
— Слышь, Пётр, а нету у тебя запасу? А то, вдруг поломается, кукла та, опять что ли с дочкой беда случиться?
— Нет, успокойся, да и денег у тебя таких нет, сто рублей золотом.
— Это кем надо быть, что бы за куклу сто рублёв выложить, а говоришь, что не колдун.
— Да ну тебя, осел упрямый. Пошли Паша.
В квартире, наблюдая за Адой, которая доставала пупса из пенала, ставила его на стол и с улыбкой, по долгу, смотрела на него. Нет не колдовство, просто это её тоска по ребёнку, которого она не может родить. Как рассказала мне Ада, она сильно простыла в семь лет и долго болела. Лекарка, повивальная бабка, сказала, что у неё никогда не будет детей. Осмотр проводился по настоянию Зелим бея. После этого, он решил вернуть Аду родителям с требованием вернуть выкуп. Поэтому она решилась стать моей наложницей. Единственный выход, что бы избежать участи изгоя в своем селении. Оказывается, это всевышний послал ей меня, в награду, после всех унижений и страданий, который она терпела в доме Зелим бея. Пусть будет так. Навестил сестру и не застал ни зятя, ни Тихона.
— Петь, ты лучше не трогай их сейчас, а то начнут опять орать. Они и не едят толком, все бегом и сразу в мастерскую.
Пришлось идти в святыню Захарыча, его личную мастерскую, где я застал яростно спорящих мастеров.
— А ну стоп, вы ещё подеритесь.
— Скажи ему командир, уперся как баран «не может быть», да как не может быть ежели…
— Отставить Тихон, ты свою задумку показал Захарычу?
Я как-то закинул Тихону идею создания картечницы, не создания, вернее переделки ружья в двух ствольное, большего калибра и патрон снаряжен крупой картечью, для ближнего боя.
— Да командир, не только рассказал, но и сделали мы с Захарычем. Только одно ствол, страшная штука получилась. На пятьдесят шагов в двухметровый круг всё в труху. Ежели в кучу народа попасть, может кого не убьёт, но сильно поранит.
Я не удержался и побежал в тир. Результат был впечатляющий. Только у меня заныло плечо после второго выстрела.
— Это ничего, командир, приклад нужно покрепче сделать, кожаные проставки и все сладится.
— Согласен. Захарыч, мне нужно десять таких ружей, на обратном пути заберу, оплатим сразу.
— Ну если оплатите сразу, тогда сделаю, — рассмеялся зять.
— Тихон твой голова, предлагал остаться не хочет, а зря. С его подшипников и оси, можно долго деньги зарабатывать. Договорились на десять процентов ему, за разработку. Ты не против, Пётр?
— Нет, только пятнадцать.
— Это почему?
— Пять процентов мне, как его начальнику.
— Справедливо, согласен.
— Ладно, трудитесь, механикусы, но десять картечьниц чтобы были.
— Сделаю, командир.
Оставшиеся дни отпуска провел с маменькой и Саней. Много о чем переговорили и обсудили торговые вопросы. В частности отправки к нам бытовой мелочовки, начиная с иголок и кончая самоварами. Казалось бы тащить из далека, когда рядом Пятигорск. Учитывая опт и количество, было очень выгодно. Идея Егора Лукича, будем демпинговать цены и станем монополистами у себя. Ни чего личного, только дело.