Шайтан Иван 3
Шрифт:
Когда слуга освободил место перед ней, я торжественно водрузил пенал на скатерть и открыл крышку. На шёлковом ложе покоилась кукла, изящная фигурка девочки с озорно прищуренными глазами, прижимавшая маленькие ладошки к раскрытому от удивления рту.
— О-о-о! — Анна вскочила так резво, что её стул с грохотом опрокинулся. Не помня себя от восторга, она обвила мою шею тонкими ручками, чмокнула в щеку, затем схватила драгоценный пенал и стремглав бросилась к выходу.
Анна! — успела лишь крикнуть вслед императрица, — Ради Бога, осторожнее!
В
— Ну вот, Пётр Алексеевич, отныне вы рыцарь с газырями, и с Георгием на груди, и с поцелуем великой княжны!
— Ради бога, простите Анну. Она так ждала эту куклу. Где вы нашли такое чудо?
Лакей поставил мне стул и чайный прибор, налил в чашку чай.
— Пять лет назад я случайно встретил мастера, который делал необычные куклы. Тогда я купил их по десять рублей за штуку. Для многих это было смешной тратой денег. А теперь эти куклы стали редкостью. Говорят, мастер пропал без вести, и сейчас за одну куклу дают до двухсот рублей золотом. Их просто не найти. Отсюда и ваши трудности, Ваше Величество.
Император кивнул.
— Мы заплатим вам двести рублей золотом за куклу.
Я изобразил обиженное лицо.
— Вы хотите оскорбить меня, Ваше Величество. Разве можно мерить деньгами счастье великой княжны? Видеть её радость, это лучшая награда для меня.'
Императрица благосклонно приняла мои слова и посмотрела на Николая.
— Пётр Алексеевич, не могу же я оставить вас без награды. Хотя постойте, я знаю, как вас наградить, позже узнаете, а сейчас давайте пить чай, он уже остыл наверное.
После чаепития я поклонился августейшему семейству и собрался уходить. Полковник Лоренс проводил меня до выхода и вручил небольшую бархатную коробочку.
— От Их Величеств, — сказал он с едва заметной улыбкой.
Внутри лежал массивный золотой перстень с крупным бриллиантом и выгравированной монограммой «Н». Честно говоря, носить такую вещь — чистая безвкусица. Но цена… три тысячи рублей, не меньше.
А главное, сам император и императрица называли меня по имени-отчеству. Вот что действительно дорогого стоит.
Все основные дела в Петербурге выполнены, можно отправляться домой. Планировал побыть неделю в Москве, да куда там. Андрей не просил, а требовал, что бы я присутствовал на дне рождения Натальи. Пришлось согласиться. На следующий день он приехал расстроенный от родителей. Я не стал лезть к нему в душу. Если он захочет, сам всё расскажет. Мы сидели в восточной комнате, одни. У Мары была чрезвычайная ситуация, что одеть на первый свой выход в свет. Поэтому мы сидели тихо, стараясь не попасть под горячую руку девушкам.
— Знаешь, командир, батюшка исхлопотал мне зачисление в гвардию, император подписал прошение. Я отказался, хочу вернуться в сотню. Вышел небольшой скандал, родители отругали меня, когда я заявил им, что все равно не буду служить в гвардии. Устрою так, что меня снова отправят на Кавказ. Как думаешь, командир?
—
— Ну, знаешь Пётр Алексеевич — хотел возмутиться Андрей, а потом, что-то сообразив, спросил.
— А почему, командир?
— А подумать не пробовал?
— Да я весь вечер думаю и ничего не могу придумать.
— Значит плохо я тебя учил, если в такой простой ситуации выход найти не можешь.
— Хорошо, докажи мне, что я дурак, тогда я на тебя не обижусь.
— Ладно, последний раз помогаю тебе. Ты понял хорунжий?
— Понял, слушаю.
— Завтра пойдешь к родителям, извинишься и дашь своё согласие. Не перебивай.- заметил я вскинувшегося Андрея.- Вернёшься в полк и два месяца служишь так, чтобы командиры твои от счастья плакали, образцово и показательно. Это очень важно. Потом идёшь к полковому командиру с прошением о переводе тебя на Кавказ, в сотню. Когда тебя спросят, ответствуй. Так, мол, и так, учитывая твою подготовку пользы от тебя для отечества, там будет больше. Расписываешь это все гладко и с выраженным патриотизмом. Ты ведь так думаешь на самом деле?
— Ну да, а что это даст.
— А даёт это, Андрюха много. Во-первых, выходишь ты из гвардии с чином поручика, Государь император, прослезившись, ставит тебя в пример другим офицерам, родителям уважение и благодарность за то, что такого сына воспитали. Понял, чурка ты с ушами.
Андрей осмыслив сказанное мною, вздохнул.
— Дурак, как есть дурак, признаю, командир.
— Поэтому я командир, — хлопнул его по плечу, — а ты хорунжий.
Глава 25
Осталось отгулять день рождения Натальи и возвращаться. Надоело, честно говоря, в Петербурге. Домой, на базу хочу, да и бойцы мои затосковали по дому. Насмотрелись на Москву, Петербург и тоже приуныли. Как правильно выразился Саня.
— Душно сдеся, командир, да и люди не те, что у нас. Вона, казачки тожа, ждут не дождутся, когда до дому поедут. В городе жить, привычка нужна, всё тута не по-людски. Вроде красиво и чинно, да только не про меня это. Вона и Мара жалилась Женьке, как она тут без неё и Ады жить будет.
— Может останешься с князем Саня?
— Господь с тобой, командир, такое говорить. Я остался только до твово приезду, что бы апосля с вами вертаться Не… Пётр Ляксеич, уволь от счастья такого. Лучше Аду оставь. Графиня сколько раз предлагала у неё остаться. Мне Женька рассказывала.
— И что она? — Заинтересовался я.
— Ада говорит, куда господин, туда и она. Что она дура, что ли, от тебя уходить, где она ещё такого справного казака найдет.
Мне стало смешно, я с трудом сдержался, что бы не рассмеяться, слушая серьёзные рассуждения Сани. Ушёл от этого балабола, что бы не обидеть его своим смехом. Собрался и поехал к графу Васильеву, тем более он просил навестить его после аудиенции.