Шайтан Иван 3
Шрифт:
— А что за раствор которым вы промываете рану?
— Слабый соляной раствор, 2 золотника соли на стакан кипяченой воды. Им хорошо промывать любые телесные раны.
— А зачем вы распустили входную рану?
— Вы зашили и перекрыли выход раневой жидкости, которая начала гнить в ране, далее антонов огонь и мучительная смерть. Я же открыл выход, находясь в лежачем положении, способствую выходу жидкого содержимого раны, полоска ткани внутри раны и рыхлая повязка смоченные соляным раствором вытягивают содержимое раны.
— И вы хотите сказать что это знал какой-то отставной унтер?
— Основа
— Не могу поверить в это. А заговоры на воду и хлебное вино, да меня засмеют коллеги.
Спиридон Евлампиевич, присутствующи при нашей беседе молча строчил в тетради.
— Иван Петрович, если для выздоровления раненого надо танцевать с бубном, буду танцевать, лишь бы помогло. Я убедился, что заговоры на воду и на крепкое хлебное вино помогают, я заговариваю, молча, что бы не выглядеть идиотом среди образованных и просвещённых людей, но я приучил моих казаков мыть руки, особенно перед едой.
— Да, я заметил это.- Рассеяно проговорил Генгольц. На седьмой день были сняты швы и я был отпущен Генгольцем с условием, что буду беречься и покажусь ему 10 марта. В доме Андрея меня встретили заплаканные Ада и Мара. Успокоил их и уединился с Андреем в комнате.
— Ну, что командир, император выразил крайнее неудовольствие по поводу твоего участия в дуэли, ты в опале и должен срочно убыть на Кавказ. Не появляться в Петербурге без высочайшего позволения и тебе на год урезали жалование в половину. Запретом на продвижение в чине и должности на три года. Под особый надзор полкового командира и в случае повторного, подобного поступка, немедленного увольнения из армии. По прибытию к месту службы доложиться командиру по поводу случившегося и предоставить бумаги. Пакет у меня. Ну и везучий ты командир.- рассмеялся Андрей.
— Хотя везения, в данном деле, малая толика.
Граф Васильев, мой батюшка, цесаревич Александр и великий князь Павел и княгиня Анна. Ну и я как посыльный.
— Спасибо Андрей — я обнял его. — Все готово к отъезду.- спросил я у Саввы.
— Так точно, командир.
— Завтра трогаемся в Москву.
Глава 28
Пятигорск. Кабинет начальника Кавказкой линии генерал-лейтенанта Мазурова С. Л.
В кабинете присутствовал Наказной атаман Кавказского казачьего войска генерал-майор Колосов Н. Л., начальник штаба генерал-майор Зубарев О. С., подполковник Шувалов А. К.
— Вот, ознакомьтесь господа. — Мазуров придвинул к Зубареву официальный лист со штампом военного ведомства. Он бегло ознакомившись зачитал.
— Во исполнение Высочайше утверждённых положении Воинского устава о наказаниях и Указа от 12 октября 1826 года, воспрещающее офицерам участие в дуэлях, под страхом лишения чинов, дворянства и исключения со службы.
Постановляю: Штабс-капитана Иванова Петра Алексеевича, прикомандированного в должности сотника отдельной пластунской сотни, Семеновского казачьего полка, изобличенного в преступном нарушении Воинского артикула и Указа от 12 октября 1826 года уволить с военной службы с лишением чина, права ношения мундира, офицерских знаков различия и права на пенсион. Со строгим воспрещением посещения Петербурга.
Начальнику
Командиру полка отобрать у уволенного штабс-капитана Иванова мундир и офицерские знаки отличия, о чём, по исполнении, доложить в инспекторский департамент военного министерства.
Начальник инспекторского департамента военного министерства.
Генерал-майор Вишневский З. И. дата, подпись.
В кабинете повисла тишина. Раздосадованный Мазуров хмуро обводил взглядом присутствующих.
— Кто-нибудь может мне объяснить, что такого нужно было совершить в Петербурге, чтобы последовал такой приказ из военного министерства?
— Ваше превосходительство, мне кажется немного преждевременно делать какие-то выводы. — попытался снять напряжение подполковник Шувалов. — Пётр Алексеевич должен днями вернуться из Петербурга. Будет верная информация о происшествии.
— Мы получим правдивые сведения и что это даст. Мы обязаны выполнить приказ начальника департамента, не выполнить его, мы не можем. Лишим сотню командира в момент подготовки её к участию в летней кампании против турок.- Констатировал начальник штаба.- Думаю, нам скоро следует ожидать приказа о передаче сотни в распоряжение начальника штаба корпуса. Они начнут формирование егерского батальона.
— Видимо всё идёт к этому.- задумчиво сказал Атаман.
Получив приказ из штаба линии, Соловьев с Дорожным сидели и не понимали, что происходит.
— Александр Николаевич, вот ты мне объясни, кому, там в Петербурге, есаул так хвост прищемил, что аж с самого Петербурга такую бумагу прислали? — Ходил по полковому штабу есаул, пыхтя и матерясь про себя.
— Да сядь уже, Василий Иванович. Ты просто не понимаешь, что Петербург, это другой мир, там и законы, негласные, совсем иные. И всем известно, как относится Император к дуэлям. Тебе мало примера князя Долгорукого. Его за участие в дуэли выгнали из гвардии и сослали на Кавказ.
— Выходит Пётр Алексеевич убил кого-то, раз его из армии выгоняют без мундира и пенсиона.- наконец сел Дорожный.
— Выходит так, или кого-то важного тяжело ранил. Если убил бы, наверное более суровое наказание последовало.
— Что теперь делать? По его приезду ты, Александр Николаевич, при народе, будешь мундир у него отбирать? У него хоть мундир армейский остался? Кто сотней командовать будет? А если казаки не признают нового сотника, не дай боже бучу поднимут. Что делать будем, Александр Николаевич?
— Отстань, Василий Иванович, не знаю я. Если бы я знал. — в сердцах сказал Соловьёв.
— А, плевать, выгнали из армии, не беда, уж кого, а, Петра Алексеевича, атаман точно впишет в реестровые казаки, и вся недолга. Будет казачьим есаулом, так даже лучше. Мы по табели о рангах, ежели у армяков (армейцев) смотреть, капитанами проходим. Ты чего, Александр Николаевич, — обеспокоился он глядя на Соловьёва, который с круглыми глазами смотрел на есаула Дорожного. Соловьев продолжал молча смотреть и что-то обдумывать, постукивая пальцами по столу.