Шайтан-звезда (Часть 1)
Шрифт:
Вращая острогу над головой, так что она слилась в полупрозрачный круг, он нанес несколько порезов по лицам стражников, обороняя тот край помоста, на который уже взбирались Дауба, Джарайзи и Каусадж.
Мальчики оставили остроги внизу и достали из-за поясов джамбии. Привычные к охоте на плавучих островках и длинным прыжкам, они проскочили к осужденным так, как проскакивали под мордами кабанов, спасаясь
Первым они освободили Хабрура. К этому мигу на помосте валялось уже два митрада, а владельцы их лежали рядом с пронзенным горлом. Прочие стражники отбивались от Бакура и напавших на них с другой стороны Вави и Чилайба.
Шустрый Джарайзи выхватил из-под ног у оказавшегося к нему спиной стражника оба митрада, отдал их Хабруру и еще одному сотоварищу аль-Асвада, высокому и чернобородому, а сам, позвав за собой мальчиков гортанным криком, удобным, чтобы перекликаться на островах, побежал через весь помост туда, где еще стояли верблюды с высокими седлами, а на их задних горбах все еще сидели ученые обезьяны.
Скинув обезьяну наземь, Джарайзи и Ханзир вскочили на верблюда. Вави бросил им свою острогу и они, колотя древком по головам, погнали верблюда к царскому помосту - туда, где, спиной к спине, отбивались Ади аль-Асвад и Шайтан-звезда!
Против Ади вышел сам Джубейр ибн Умейр, с таким же гибким индийским мечом, и весь облик его дышал благородством, как подобает прославленному полководцу. Длинные полы своего черного парчового одеяния он заткнул за пояс - широкий пояс с блестящими бляшками, признак бывалого бойца.
– Отойдите все!
– кричал он.
– Отойдите, о враги Аллаха! Пусть это будет схваткой равных! Дайте нам место - я сам убью его, клянусь Аллахом!
– Отойдите - и пусть он убьет его!
– крикнул и царевич Мерван, вскакивая и указывая обремененной перстнями рукой на старшего брата.
Внезапно перед аль-Асвадом и впрямь образовалось пустое место, вполне достаточное для поединка.
Джейран обернулась, выглянула из-за его плеча - и увидела, что престарелого царя на помосте больше нет, что Мервана силком усадили обратно на кожаные подушки, но натянутые шелковые ковры в звездчатых узорах остались, и более того - особенно четко обозначились щели между ними.
– Берегись, о аль-Асвад!
– крикнула она.
–
– Будь ты проклята, о женщина!
– отвечал ей на это царевич Мерван. Он прокричал еще что-то, на расслышать помешал торжествуюший лай черных псов.
– Сюда, сюда, о аль-Асвад!
– совсем близко раздался звучный голос Хабрура ибн Омана.
– Мы держим для твоей женщины верблюда! А тебя ждет аль-Яхмум!
Царский помост был высок - в пятнадцать рабочих локтей, а это ведь почти три человеческих роста, и прыжок оттуда был чреват неприятностями. Но аль-Асвад устремился, таща за собой Джейран, и подхватил ее на руки, и прыгнул вместе с ней. Их подхватили, не дав обоим упасть, и сверху к Джейран протянулись руки, и она увидела лицо Хашима. Как старик успел спуститься с царского помоста, пробиться к мальчикам, да еще оказаться на верблюде - было совершенно непонятно.
Все озерное воинство тоже разместилось на верблюдах вместе с освобожденными товарищами аль-Асвада. Сам он вскочил на аль-Яхмума и наконец сорвал с головы остроконечный колпак с лоскутьями. Длинные кудри рассыпались по плечам и спине, что было неприлично для правоверного, но аль-Асваду было не до накручивания тюрбана. Он запустил колпак в сторону царского помоста.
– Вперед, вперед, о любимые!
– закричал он.
– Вперед, пока из дворца не пришло к ним подкрепление! Вперед, к воротам Победы! Мы прорвемся, клянусь Аллахом!
И послал вперед аль-Яхмума. Верблюды побежали следом.
Аллах был милостив к мятежникам - ворота оказались открыты, и привратники не ждали нападения изнутри города, и аль-Асвад вывел свой отряд на широкую дорогу, где остановил аль-Яхмума и встал на обочине, ожидая, чтобы последний верблюд покинул городские стены.
– Скорее, ради Аллаха!
– торопил он.
– Сейчас они опомнятся и снарядят погоню! Хватайте псов, берите их на седла! Перевяжите руку Ахмеду!
Джейран, замыкавшая это поспешное отступление, подъехала к нему, сунула руку под изар, достала золотую маску и протянула ее со словами:
– Закрой лицо, о аль-Асвад, потому что не все обеты выполнены!