Шекспир, Краткая документальная биография
Шрифт:
свелось к смутным общим и почти стершимся воспоминаниям о том, как он
однажды видел его [Шекспира] играющим в одной из своих собственных
комедии, где, изображая одряхлевшего старика, он носил длинную
бороду и казался таким слабым, согбенным и неспособным ходить, что
исполнитель другой роли донес его до стола, за которым он сидел в
обществе каких-то людей; они ели, и один из них пел какую-то песню
{29}.
Таким образом, если это сообщение верно, то Шекспир, помимо Призрака из "Гамлета", играл еще Адама в "Как вам это понравится",
Чуть позже, в XVIII в., Эдуард Кейпел, справедливо прославившийся как редактор текстов Шекспира, повторил то же самое предание, но источником сведений на этот раз был некий дряхлый старец из Стратфорда.
В Стратфорде несколько лет назад, по традиции, рассказывали, как
один очень старый человек из этих мест, слабый разумом, но все же
имеющий отношение к Шекспиру, когда соседи спросили, что он помнит о
нем, ответил, что он видел, как его однажды на своей спине вынес на
сцену другой человек; из этого ответа слушатели поняли, что он видел,
как Шекспир играл на сцене роль Адама. То, что Шекспир мог играть
такую роль, подтверждает другое предание о том, что он не был
выдающимся актером и потому не брался ни за какие роли, кроме таких
незначительных, как эта; этому также должна была способствовать и
внезапная хромота, которая, как сам Шекспир дважды сообщает нам в
"Сонетах" 37 и 89, однажды постигла его, не объясняя, как это
случилось или какого рода хромота и насколько она была сильна; однако,
судя по его словам, она постигла его незадолго до написания этих строк
{30}.
В 37-м сонете поэт жалуется на то, что "любезнейшая неприязнь судьбы" сделала его хромым, а в 89-м грозит: "Скажи о моей хромоте, и я тотчас захромаю". Понимание смысла метафоры, видимо, не самая сильная черта Кейпела, однако не он один опускается до такого буквализма. Представление о прихрамывающем поэте показалось привлекательным Вальтеру Скотту, который сам был хром. "Он крепкий малый по части дубины и сабли, - так Сассекс описывает Шекспира ("игривого, безрассудного малого") в "Кенильворте", - хотя, как мне говорили, хромой, и ему, как я слышал, пришлось вступить в жестокую драку со смотрителями старого сэра Томаса Люси из Чарлкота, когда он проник в его заповедник и поцеловал дочку лесничего" {31}. В данном случае Сассекс находится на том перепутье, где встречаются эти две легенды.
Несмотря на выдуманный физический недостаток, которым он обязан отсутствию воображения у своих критиков, Шекспир ухитрялся играть не только в своих собственных пьесах, не и в тех, которые его коллеги-драматурги писали для труппы лорд-камергера. Когда Бен Джонсон в 1616 г. напечатал свои пьесы в первом из великих драматических фолио века, он поставил имя Шекспира на почетное место в списке "главных актеров", игравших в пьесе "Всяк в своем нраве", которая была поставлена в 1598 г. Играл ли Шекспир роль старшего Ноуэлла? По-видимому, он не играл в следующей пьесе, "Всяк
Согласно позднему преданию, Шекспир предоставил Джонсону, который был на восемь или девять лет моложе его, возможность начать свою карьеру в труппе лорд-камергера. Роу так рассказывает об этом:
Его знакомство с Беном Джонсоном началось с того, что он проявил
замечательную человечность и доброту. Джонсон, который в ту пору был
совершенно неизвестен, предложил одну из своих пьес актерам; лица, в
чьи руки она попала, перелистав ее небрежно и поверхностно, были
готовы вернуть ему пьесу, ответив, что их труппе она вовсе не нужна;
но тут, по счастью, она попалась на глаза Шекспиру, и некоторые места
в ней ему так понравились, что он прочел пьесу до конца, а затем
рекомендовал Джонсона и его сочинения публике. После этого они стали
друзьями, хотя я и не знаю, отвечал ли Джонсон такой же добротой и
искренностью Шекспиру {32}.
Скрытый смысл последней фразы вызывает в памяти знакомую картину, изображающую Шекспира и Джонсона как двух могучих противников, причем добрый Уилл возбуждает завистливые чувства в несравненном и воинственном Бене. Этими образами, относящимися к области преданий, мы в свою очередь займемся так же, как и высказываниями Джонсона о Шекспире.
Все эти предания, доставившие нам столько маленьких удовольствий, меркнут перед легендой о встрече в театре актера и королевы. Не раз повторенная, эта история получает окончательную форму в компиляции некоего книготорговца Ричарда Райана, опубликованной 1825 г.:
Хорошо известно, что королева Елизавета была большой поклонницей
бессмертного Шекспира и часто появлялась (что было в обычае у
высокопоставленных лиц в те дни) на сцене перед публикой или с
удовольствием сидела за декорациями во время представления пьес нашего
драматурга. Однажды вечером, когда Шекспир играл роль какого-то
короля, зрители узнали, что ее величество находится в театре. В то
время как он играл, она вышла на сцену и, встреченная обычными
приветствиями публики, грациозно, стараясь не помешать, направилась к
поэту, но тот не заметил ее! Уже находясь за сценой, она встретилась с
ним взглядом и вновь направилась к нему, но он все еще был настолько
погружен в свою роль, что не заметил ее; после этого ее величеству
захотелось узнать, можно ли как-нибудь заставить его выйти из роли,
когда он находится на сцене. С этой целью в тот момент, когда он
должен был уйти со сцены, она подошла к нему, уронила перчатку и
вернулась за кулисы; заметив ее жест, Шекспир поднял перчатку и,
продолжая речь своего героя, добавил к ней от себя слова, которые
прозвучали так кстати, как будто входили в текст:
Согнувшись до высот услуги сей,
Мы снизойдем Сестры поднять перчатку.