Шелковая императрица
Шрифт:
После многих дней немощи Пять Защит с наслаждением созерцал величественную природу Страны Снегов; запахи и цвета казались ему незнакомыми и удивительными. Здесь, на Крыше мира, ему представилось, что привычная череда вещей меняется, обретая иную длительность и иной смысл…
— Ты не хочешь немного пройтись? — мягко спросила Ярпа, очаровательно улыбаясь. — Там, повыше, есть выступ, с него открывается вид на всю долину.
Пять Защит сделал несколько неуверенных шагов, и она подхватила его под руку, чтобы поддержать. По сравнению с Умарой кожа у жрицы бонпо была шершавой. Но от этой женщины, от ее волос исходил дурманящий аромат,
Поднявшись на скальный выступ, неподалеку от которого щипали траву несколько коз, юноша увидел крошечные каменные домики, тут и там прилепившиеся к склонам зеленой долины. Они казались слишком маленькими на фоне огромных гор.
— Эти разбросанные дома составляют одну деревню, там живут те, кто поклоняется культу, которому я служу, — пояснила Ярпа, стоявшая бок о бок с юношей на скале, поросшей желтоватым лишайником, расписавшим темно-оранжевыми параллельными полосами поверхность камня, словно это были следы от когтей чудовищного дракона.
— Как повезло тебе, Ярпа, что ты живешь здесь! — воскликнул молодой человек, потрясенный.
— Что мешает тебе остаться здесь вместе со мной? На все воля Девяти Божеств! — рассмеялась она.
Он взглянул на девушку, чтобы понять, шутит она или нет.
— Мне нравится мысль, что на Крышу мира меня привел кто-то из них! — весело ответил он.
— Кто знает! Надо у них спросить, — отозвалась жрица бонпо с забавной серьезностью.
Вместе с Ярпой Пять Защит наслаждался красотой природы, любовался на цветущие эдельвейсы, гигантский аронник, лилии, дикие орхидеи, мошник и рододендроны; молодые люди смеялись, словно шаловливые дети. Потом они вернулись к домику…
С этого дня Пять Защит быстро пошел на поправку.
Он гулял по горам с милой жрицей, за ними брела Лапика. Горы восстанавливали гармонию духа, утраченную махаянистом. Время от времени раздавались резкие крики сурков, вокруг порхали огромные разноцветные бабочки, а над головой проносились птицы.
Ярпа говорила нечасто, не задавала никаких вопросов. Пять Защит чувствовал себя здесь беззаботным и защищенным от любых напастей. Однажды вечером он растянулся на ложе, намереваясь заснуть, как вдруг ощутил мягкое прикосновение, словно это были два крыла, повеявшие на него легким, пьянящим дуновением. И он понял, что хозяйка дома рядом с ним. Обычно в этот час Ярпа устраивалась на ночь в соседней комнате, на узкой кровати.
Юноша сел на ложе и взглянул на нее.
Лицо тибетской красавицы освещал отблеск пламени, горевшего в очаге. В глазах жрицы бонпо светились такая нежность и печаль, что девушка казалась еще прекраснее. И внезапно Пять Защит испытал неудержимое желание прикоснуться к ней, обнять ее.
Она, словно давно ждала знака с его стороны, рванулась, как самка снежного барса кидается на добычу, с неожиданной, почти свирепой горячностью. Губы их сомкнулись, и юноша почувствовал язык Ярпы у себя во рту, влажный, настойчиво проникающий между зубов, — Пять Защит был потрясен и смущен такой смелостью. Он чуть отшатнулся, но опытная женщина не собиралась отступать. Она взяла его голову обеими руками, страстно прижалась, он почувствовал, как дрожит, вибрирует ее тело, и в ответ на это его естество отозвалось сладостной истомой.
Пять Защит чувствовал себя счастливым и опустошенным одновременно. Временами перед его мысленным взором являлось нежное
— Я дурно поступил! — сокрушенно заявил Пять Защит утром, склонив голову над чашкой теплого молока с медом.
— Почему ты так говоришь? — удивилась Ярпа. — Мы действовали в полном согласии, как Цангпа и Чучам, повелители Неба, породившие девять сыновей и девять дочерей, которые, в свою очередь, родили по девять сыновей и девять дочерей каждые, так что постепенно их потомство заселило всю землю!
— Я не знаю, кто такие Цангпа и Чучам!
— Наши ритуалы посвящены этой знаменитой супружеской паре: повелитель Неба спустился на вершину одной ивы, выгнутой, как радуга, и там оставил синюю кукушку; эта птица опустилась на голову повелительницы Неба; она трижды взмахнула крыльями, и тогда вспыхнули два луча, исходившие из ее детородного органа, — белый и красный, — они прошли сквозь тело повелительницы Неба, снизу до макушки. Я чувствовала, что прошлой ночью такие же лучи исходили от тебя, проникая в меня!
— О, прекрасная Ярпа, но сердце мое уже принадлежит другой!
— Я тебе не нравлюсь? — Она прижалась к нему так, что он вновь ощутил ее пьянящий аромат.
— Я совсем не это хотел сказать, просто мне нужно уходить! — выдавил он с тяжким вздохом.
Но загадочная тибетская красавица ничуть не смутилась. Напротив, бросилась пылко ласкать его, как будто получила новые силы…
Юноша с тревогой отметил, что каждый день ритм и сила их любовных игр-схваток только нарастают и он стал невольным пленником Ярпы, как птица, попавшаяся на приманку.
Он просто не сможет взять и покинуть ее… По крайней мере, быстро…
Но не она — его судьба!
Судьба!
За время послушничества он твердо усвоил, что это слово запрещено произносить, за нарушение правила грозили три удара палкой. Среди буддистов принято было говорить не о судьбе, а о Колесе Сансары, бесконечной череде смертей и перерождений, прервать которую можно было, лишь достигнув высшего состояния — став буддой. Наставники учили молодых послушников, что человек не свободен в своем выборе, поскольку является жертвой Сансары; если же он будет вести правильную жизнь, постепенно ему удастся избавиться от оков перерождений.
После ухода из Лояна Пять Защит пережил много испытаний и пришел к заключению, что ему не раз приходилось совершать акты свободного выбора!
Выбирать! Принимать решения!
Человеческая жизнь оказалась совсем не такой, как он представлял себе, усваивая наставления учителей в монастыре: все время необходимо было делать выбор, преодолевать препятствия, находить выход из сложного положения…
А теперь, оказавшись рядом с прекрасной Ярпой, он должен был предпринять нечто невероятно трудное: выбрать женщину! Потому что даже теперь он не мог забыть Умару. Но если и существовала на свете женщина, способная вытеснить из воспоминаний мужчины соперницу, так это была Ярпа!