Шелковая императрица

Аддай Аггей — епископ, глава несторианской общины в Дуньхуане.

Безумное Облако — индийский адепт тантризма, наркоман и убийца.

Безупречная Пустота — настоятель монастыря Познания Высших Благодеяний в Лояне (Китай), глава буддийской церкви Большой Колесницы.

Буддхабадра — настоятель монастыря Единственной Дхармы в Пешаваре (Индия), глава буддийской церкви Малой Колесницы; бесследно исчез, совершая таинственное путешествие в Самье (Тибет).

Великий

Медик — китайский врач, ставший монахом-махаянистом, встретился с Кинжалом Закона в индийских горах.

Гао-цзун (личное имя — Ли Чжи) — сын Тай-цзуна, прежнего императора Китая.

Голеа по прозвищу «Гора» — воспитательница Умары.

Госпожа Ван — первая официальная супруга Гао-цзуна, изгнанная в результате происков У-хоу.

Дьякон — доверенный человек Аддая Аггея, ответственный за тайное производство шелковой нити.

Кинжал Закона — первый помощник Буддхабадры.

Лама сТод Джинго — секретарь и помощник достопочтенного Рамае сГампо.

Ли Жинь-жи — префект Главной инспекции Китая.

Ли Он — сын У-хоу и Гао-цзуна, объявлен принцем-наследником вместо Ли-чжуна.

Ли-чжун — сын Прекрасной Чистоты и Гао-цзуна.

Луч Света — слушатель манихейской общины Турфана, ответственный за тайное производство шелковой нити, возлюбленный Нефритовой Луны.

Маджиб — перс, глава шайки разбойников.

Манакунда — молодая послушница монастыря Самье, умерла при рождении Небесных Близнецов.

Ма-ни-па — странствующий монах, друг Пяти Защит.

Море Покоя — Совершенный Учитель, глава манихейской общины Турфана.

Морская Игла — см. Торлак.

Небесные Близнецы — девочка и мальчик, рожденные Манакундой.

Немой — раб, тюрко-монгол, принадлежит У-хоу, исполняет самые грязные поручения.

Нефритовая Луна — работница Храма Бесконечной Нити, возлюбленная Луча Света.

Очевидная Добродетель — министр шелка.

Первое Из Четырех Солнц Освещающих Мир — монах в Лояне.

Прекрасная Чистота — первая императорская наложница, изгнанная У-хоу.

Пыльная Мгла — сирота-китаец, друг Умары.

Пять Защит — монах из обители Познания Высших Благодеяний в Лояне (Китай), попечитель Небесных Близнецов и возлюбленный Умары.

Радость Учения — монах, соперник Кинжала Закона.

Рамае сГампо — слепой настоятель буддийского монастыря Самье (Тибет).

Святой Путь Из Восьми Ступеней — монах буддийского монастыря в Пешаваре, уроженец Тибета.

Тай-цзун Великий — отец Гао-цзуна, прежний император Китая.

Торлак по прозвищу Морская Игла — молодой уйгур, обращенный в манихейство и ответственный за связь с Ярко-Красным.

Улик — перс, переводчик в шайке разбойников.

Умара — дочь епископа Аддая Аггея.

У-хоу — наложница пятого ранга, затем законная супруга императора Гао-цзуна.

Центр Равновесия — настоятель монастыря Спасения и Милосердия (оазис Дуньхуан).

Чжан-цзун

У-и — дядя Гао-цзуна, генерал, главнокомандующий армией Китая, бывший первый министр.

Явное Благодеяние — настоятель монастыря Большой Колесницы в Турфане.

Ярко-Красный — владелец лавки «Шелковая бабочка», торговец шелком.

Ярпа — жрица культа бонпо в Стране Снегов.

Маленькая Манакунда наконец достигла цели!

Но в этот момент безмерный ужас охватил ее.

Дрожащими пальцами она прикоснулась к массивной витой бронзовой ручке, с обоих концов украшенной рожами демонов с чудовищными ухмылками. Впервые увидев этих монстров так близко, юная послушница в страхе отпрянула.

Струйки холодного пота текли по спине, но она их не замечала. С замиранием сердца она вложила ключ в замочную скважину, с такой силой сжав изящный бронзовый стержень, увенчанный крошечной коронкой в форме четырех человеческих черепов — величиной не больше горошины каждый, — что под кожей набухли фиолетовые прожилки вен.

Если в ее руки попал нужный ключ, уже не осталось препятствий, чтобы она, Манакунда, в одиночку проникла в заповедную комнату, и… неужели она отважится? Неужели никто не помешает ей?

С утренней зари и до вечерней, когда монахи собирались на службу, со стороны этих широких кедровых досок, скрепленных гвоздями, шляпки которых поблескивали, как глаза Красной Дайкини — ужасного клыкастого божества, — раздавалось словно бы громкое мяуканье. Оно разносилось под сводами длинного коридора и далее по всему зданию, и звук этот целый день преследовал каждого в Самье, пока обитель не затихала на ночь.

Манакунда припомнила все это, и хотя она повторяла себе, что перед ней обыкновенная дверь, ей никак не удавалось отмахнуться от собственного воображения. А оно нашептывало, что там, впереди, скрывается неизвестный зверь, запертый в сумраке библиотеки, куда монахиням входить запрещено, — зверь безмерно ужасный, готовый мгновенно разорвать ее на куски.

Теперь, будто желая крепче стоять против неведомых злых духов, она одернула накидку, затянула пояс потуже и набрала побольше воздуха в грудь, прежде чем осмелиться сделать шаг вперед. Как правило, этого ей хватало, чтобы приободриться.

Но ведь еще никогда она не приоткрывала такой — такой! — двери.

Не признак ли безумия то дело, которое ее вспотевшие руки совершают в эту минуту? Разве подобает замышлять подобное юной послушнице, которой едва исполнилось шестнадцать лет, — вместо того чтобы скромно стоять сейчас на богослужении?