Шемяка
Шрифт:
С остальным все очень сложно.
Батя Шемяки, князь Юрий Дмитриевич, признанный авторитет на своих землях, да и на Руси вообще. Правит мудро, удачливый полководец, экономикой тоже толково занимается. Чем не великий князь? Опять же прямой потомок Дмитрия Донского, его родной сын. А после смерти великого князя Василия I батя как раз и стал одним из претендентов на великокняжеский престол.
Но не сложилось. Вася под номером два, тот самый молодожен активно возражал, даже войска посылал. Но сошлись на том, что решение примут в Орде, то есть, ярлык на княжение даст хан Улу-Мухаммед по своему усмотрению.
И тот решил отдать этот ярлык Василию
В общем, все усложнилось до самого предела. Мира на Русь не пришло. Но эта история очень сложная, о ней рассказывать и рассказывать.
Ладно, позже тщательней разберусь. Теперь обо мне...
Здесь вообще сплошная жопа.
Как уже говорил — я писатель. Довольно известный и публикуемый. Пишу в жанре попаданчества. Это когда волей автора в средневековые ебеня постоянно закидывает разных персонажей, а потом пусть крутится как может. В книгах получается гладко и красиво, а на деле...
На деле мне только предстоит испытать.
Благодаря профессии, я неплохо знаю средневековые реалии, да много чего знаю, потому что, когда пишешь должен знать, о чем писать. История Дмитрия Шемяки тоже более-менее мне известна, ибо как раз рассматривал этот отрезок времени для очередной своей книги.
Да, много чего знаю, но...
Но, черт побери, я сугубый теоретик. То есть, теоретически знаю, как соорудить кузнечный молот на водной тяге, но таковой даже в глаза никогда не видел, не то, чтобы сам строил.
Охо-хо, остается только помолиться.
— Господи помилуй!!!
Уже не знаю, помиловал или нет, но до Троицкого монастыря, который в современности стал Троице-Сергиевской лаврой, мы доехали благополучно. Либо великий князь окончательно решил нас отпустить, либо мы проскользнули мимо погони.
Очень известное место. Если память не изменяет, с прежним хозяином моего тела тоже связанный. Здесь в монастыре у гроба основателя обители Сергия в свое время состоялось примирение Василия II со мной, которым закончились долгие годы междоусобицы. Однако спустя два года Дмитрий нарушил данную клятву; люди Шемяки схватили Василия, молившегося у гроба Сергия, и отправили под конвоем в Москву, где спустя два дня Василий был ослеплён и сослан в Углич. Отчего и стал называться Вася Темным. Да уж...
Вот что-то не хочется мне никого ослеплять. Может удастся договорится по-доброму? Хотя... князья заложники своего положения, иной раз у них и выхода другого нет.
Впрочем, сам Шемяка тоже плохо кончил. Отравили нахрен. Оно мне надо?
Сам-то я бывал в Сергиевом Посаде, даже недавно, навещал друга писателя, краешком глаза Лавру видел, но, понятное дело, нынешний монастырь выглядел совсем не так.
Каменное строение всего одно — Троицкий собор, остальное — сплошное дерево. Хотя все смотрится основательно, не монастырь, а настоящая крепость.
Но посмотрим. В любом случае, мне уже никуда не деться...
В сам монастырь нас не пустили, по вполне понятным причинам. Миряне, пусть даже князья, да еще оружные, таким в обитель дороги нет, святой устав здесь блюдут строго.
Но на монастырской слободе немедленно выделили целые хоромы, каждому из братьев по отдельным палатам, а ближников разместили в общих, больше смахивающих на казарму. Да еще сразу поставили на монастырский кошт, и нас и лошадок.
Да этого момента я более-менее держался, просто не хватало времени осознать, что со мной случилось, но как только зашел в свои
Глава 3
Глава 3
Монахи выделили мне две просторные комнаты в большом рубленном доме. Трапезную и спальню, собственно. Нужника в апартаментах не предусматривалось, но он присутствовал во дворе, обычная будка с дыркой в полу, в знакомом сельском стиле.
Обстановкой палаты особо не блистали, но вот вся мебель была очень качественно слажена, да еще покрыта тонкой искусной резьбой. Впрочем, той мебели особо и не наблюдалось: стол с лавками в трапезной, кровать, пара полок, заставленных горшками ла братинами в нарядной росписи, да два здоровенных сундука, помимо прямого назначения предусмотренные для использования как место для седалища. Вот и все. Окошка маленькие, застекленные слюдой, но довольно светло, много поставцов со свечами. Чистенько и дух хороший, по углам висят пучки сушеной мяты и еще какой-то травы.
Но все это я оглядел мельком, машинально, потому что уже почти не мог адекватно воспринимать действительность. Сил хватило только на то, чтобы проверить как разместили моих дружинников, а потом я вернулся в свои комнаты, где меня, как уже говорил, окончательно накрыло.
Брякнулся прямо в доспехе на сундук и чуть не завыл от ужаса и горя.
В своих книгах я всегда уделял особое внимание моменту первого осознания героем своего нового положения, но все описания даже приблизительно не соответствовали моему нынешнему состоянию.
Твою же мать...
Сам не знаю, как не порешил себя, рука прямо сама тянулась к кинжалу.
Сука, гребанное средневековье! О нем хорошо только читать и сопереживать герою, а все остальное просто сплошная жопа.
О медицине даже речи не идет, сам недавно видел, как раненому зашивали распоротую щеку грязной иглой с сапожной дратвой, да еще грязными лапищами. Наркоз и антисептики? Извините, не знаем.
Опять же, осознавая все это, я каждого своего героя наделял уникальными умениями, позволяющими с грехом пополам выжить. Один олимпийский чемпион по фехтованию, у второго рожа убийцы и мизантропия, третий везучий до охренения. В прочем, все они у меня были везучие, потому что без везения черты лысого выживешь. А еще они у меня поголовно не болели. Да много чего приходилось подтасовывать, чтобы герои-попаданцы получили хоть какие-то шансы на выживание.
А я? Бля...
Со мной все херово. Уникальных талантов как-то не наблюдается. Могу в морду дать качественно, в свое время занимался боксом и борьбой на неплохом уровне, ну и жизнь закалила характер. А еще много знаю про средневековые ебеня, благодаря профессии, но опять же, только в теории.
Вот и все.
Родился и вырос в маленьком грузинском городке на побережье Черного моря. Школу закончил средне, внимание уделял больше спорту и художественным книгам чем учебникам.
Потом поступил в военное училище в Симферополе, кое благополучно и закончил, но почти не служил, страна перестала существовать, и я подался на вольные хлеба с дуру. Помотался по свету, даже слегка бандитствовал. Всякое было, но ничего непоправимого не совершил и, в конце девяностых, оказался по ту сторону фронта, так сказать — устроился опером в уголовный розыск на родине отца. Дослужился до зама начальника уголовного розыска, а потом ушел на пенсию по ранению.