Шепчущий череп
Шрифт:
– Смогут они перевести его?
– Не знаю, – ответил Локвуд. – Пока оба сидят и гукают что-то непонятное, словно две совы. Хочешь – иди и сама посмотри. Вообще-то Джоплина пора выпроваживать. Нам еще нужно подготовиться к вечеру, а я, кроме того, должен успеть повидаться с Фло.
Последний раз Альберта Джоплина я видела три дня назад, и за это время совершенно забыла о его существовании. Есть люди, о которых все всегда забывают – маленький кладбищенский архивариус был как раз из их числа. Во время нашей последней встречи – а она состоялась вскоре после кражи на Кенсал Грин – Джоплин был крайне раздражен тем, как плохо организована охрана кладбища, и громко этим возмущался. С тех пор его настроение явно улучшилось. Войдя вместе с Локвудом
Джоплин, как обычно, был в своем затрапезном костюмишке и сутулил покрытые – тоже как всегда – перхотью плечи. Но сегодня лицо его сияло, глаза сверкали, и если бы ему посчастливилось иметь подбородок, он наверняка с гордостью выпятил бы его. В данный момент Джоплин что-то торопливо корябал в своем блокноте.
– О, приветствую вас, мистер Локвуд! – воскликнул он, заметив нас. – А я только что закончил переписывать текст. Благодарю, что вы показали его мне. Поразительная находка, грандиозная!
– Удалось что-нибудь перевести? – спросил Локвуд.
Джоплин нервно провел рукой по своим встрепанным волосам, подняв при этом в воздух небольшое облачко перхоти.
– Еще нет, но я сделаю все, что в моих силах. По-моему, манускрипт написан на довольно редкой разновидности средневекового итальянского диалекта… Пока что все очень туманно. Но я буду работать над этим текстом, а потом вернусь к вам. Мы с мистером Каббинсом все, в принципе, уже обсудили и обо всем договорились. Мистер Каббинс стал моим задушевным другом. Какой интеллект, какой кругозор!
Джордж довольно щурился и был похож на кота, который не только слизал сливки, но и счастливо избежал наказания за это.
– Мистер Джоплин думает, что это зеркало может иметь уникальную ценность, – сказал он.
– О да, Эдмонд Бикерстаф был человеком, опередившим свое время, – подтвердил Джоплин, вставая. – Безумец, разумеется, но в то же время первопроходец. Голова! – Он собрал разбросанные по столу бумаги и принялся засовывать их в свой портфель. – Конечно, это трагедия – то, что зеркало украли. Но еще большей трагедией будет, если зеркало найдут и передадут на изучение специалистам из ДЕПИК. Эти никогда ни с кем ничем не поделятся… Мы говорили об этом и о других проблемах с мистером Каббинсом, и я уже рассказал ему, что мне так нигде и не удалось найти документ, который вам нужен. Я имею в виду «Признания» Мэри Дьюлак. Думаю, его не может быть ни в одной из оставшихся библиотек – за исключением разве что Черной библиотеки Мариссы Фиттис, но она совершенно недоступна.
– Ну что ж, – сказал Локвуд. – На нет и суда нет.
– Желаю вам удачи во всех ваших начинаниях, – торжественно произнес Джоплин. Затем улыбнулся нам, снял свои круглые очки с толстыми стеклами и задумчиво протер их полой пиджака. – Если вам будет сопутствовать успех, могу ли я надеяться, что вы позволите мне хотя бы краешком глаза… Впрочем, нет, собираюсь просить слишком многого. Простите мою дерзость.
– Я никогда не даю комментарии по поводу нашей работы и уверен, что Джордж также не делает этого, – подчеркнуто холодно ответил Локвуд. – С нетерпением буду ожидать от вас перевода текста, мистер Джоплин. Благодарю, что смогли уделить нам столько своего времени.
Маленький архивариц ушел, не переставая при этом кланяться и улыбаться. Локвуд дождался возвращения Джорджа, который провожал Джоплина до выходной двери.
– Сегодня Киппс послал следить за нашим домом Кэт Годвин, – доложил Джордж. – Я сказал Джоплину, чтобы он не вступал с ней в разговор, если она о чем-нибудь его спросит.
– Чувствую, вы с ним спелись, – заметил Локвуд.
– Да, Альберт говорит массу толковых вещей. Особенно о ДЕПИК. Действительно, стоит им заполучить что-то, никто никогда этого больше не увидит. А это зеркало – штука совершенно фантастическая! То есть я хочу сказать, какая
– Не строй из себя идиота, Джордж! – рявкнул Локвуд так, что мы с Джорджем подпрыгнули. – Не причинит вреда? Это зеркало убивает людей!
– Но меня-то оно не убило, – возразил Джордж. – Да-да, знаю, я заглянул в него всего на какую-то секунду. Но может быть, есть способ, позволяющий смотреть в него без опаски.
– Это тебе Джоплин сказал? Чушь собачья! Твой Джоплин – чудак чокнутый, и ты сам не лучше его, если повторяешь за ним всякие бредни. Нет, как только мы завладеем зеркалом, немедленно передадим его Барнсу. И точка. Понятно?
– Да, – вздохнул Джордж, закатывая глаза.
– И еще. Что ты ему наговорил о том, что мы собираемся предпринять сегодня ночью?
– Ничего. – Лицо Джорджа при этом, как всегда, было бесстрастным, но на щеках появились маленькие красные пятна. – Ничего я ему не говорил.
– Хочу надеяться, – сказал Локвуд, пристально глядя на него. – Ладно, проехали-забыли. Пора собираться в поход, дел масса.
Дел действительно было невпроворот. Следующие несколько часов ушли у нас на подготовку двух совершенно разных, но состыкованных по времени экспедиций. Прежде всего мы собрали свои дорожные сумки, набили их магниевыми вспышками, уложили рабочую одежду и башмаки. Затем Локвуд с Джорджем, аккуратно избегая внимательных глаз слонявшейся по Портленд-Роу Кэт Годвин, унесли эти мешки и возвратились домой только к вечеру. Тем временем я отполировала наши лучшие рапиры, а затем целую вечность провела возле зеркала, примеряя перед ним туфли и платья. Честно говоря, все они были, на мой взгляд, так себе, но в конце концов я выбрала одно из них – темно-синее, до колена, с круглым вырезом. Да, мои руки в нем выглядели жирными, ноги слишком большими, и мне не нравилось, как оно сидит на животе, однако остальные платья были еще хуже. Кроме того, у синего платья был дополнительный плюс – матерчатый пояс, к которому можно прицепить рапиру.
Оказалось, что не я одна не в восторге от моего наряда. Кто-то сдернул закрывавшую призрак-банку ткань, и в ней вновь материализовалось лицо призрака. Когда я проходила мимо стола, на котором стояла банка, на призрачном лице появлялось выражение ужаса, смешанного с отвращением.
Как я уже говорила, Джордж с Локвудом возвратились домой ближе к вечеру. Мы перекусили, затем пошли переодеваться. К моему удивлению, Джорджу удалось отыскать в своих завалах смокинг. Пускай он топорщился под мышками и оттопыривался на заду, пускай казалось, что эта вещь прежде принадлежала орангутангу – все равно это был смокинг, черт побери. Локвуд вышел из своей спальни тоже в смокинге – щеголеватом, отлично сшитом. Под смокингом виднелась белоснежная рубашка и черный галстук. Волосы Локвуда были тщательно зачесаны назад, на боку сверкала подвешенная на серебряной цепочке рапира. Красавец.
– Люси, ты выглядишь просто прелестно, – сказал Локвуд. – Джордж, ты тоже, прими мои поздравления. У меня для тебя кое-что есть, Люси. Думаю, эта вещица вполне подойдет к твоему потрясающему платью. – Он взял мою руку и вложил в нее ожерелье из серебряных колечек, к которым был подвешен кулон с небольшим бриллиантом. Очень красивое ожерелье.
– Что? – уставилась я на него. – Где ты это взял?
– Не важно. Полагаю, надев это ожерелье, ты станешь чаще держать язык за зубами – так будет элегантнее. О, я слышу, такси подъехало. Пора идти.