Шепот скандала

Корник Никола

— Но вы не можете отправиться в Арктику самостоятельно. — Теперь в голосе Алекса явственно слышалась злость. — Сама эта идея — абсурдна. Я уже предложил сопроводить вас обратно в Лондон.

— Нет! — Джоанна не могла объяснить ему, что, как только она услышала о дочери Дэвида, она почувствовала всеобъемлющее острое желание объявить ребенка своим. Одна лишь мысль об осиротевшем ребенке, брошенном в монастыре на краю земли, пробудила в ней чувство более сильное, чем те, которые она когда-либо испытывала раньше, — она ощутила острое желание заявить о своих

правах, защитить и поддержать девочку, оградить ее от всех возможных бед и невзгод. — Дэвид возложил эти обязанности на меня, — возразила Джоанна. — Я должна их выполнить.

— Раньше вы никогда не выполняли того, что требовал от вас ваш муж, — заявил Алекс таким тоном, что у нее перехватило дыхание от ярости. — Что же случилось сейчас?

— Просто потому, что я так хочу, — пояснила Джоанна. Будь она проклята, если станет объяснять! — Монахов гораздо легче будет убедить отдать ребенка мне, вдове Дэвида, чем вам, лорд Грант. — Она взглянула на него. — Вы не владеете искусством убеждения. Вам присущи прямые, незатейливые действия, насколько я могу судить. Не так ли?

— Я смогу убедить их позволить мне отвезти Нину домой, — сказал Алекс. Его лицо потемнело, но он не собирался сдаваться. — Мне знаком Беллсундский монастырь, монахи мне доверяют. — Он снова посмотрел на нее, оценивая, какой эффект произведут на нее его слова. — Честно говоря, мне кажется, что их будет очень сложно уговорить отдать ребенка вам, леди Джоанна. Одинокая женщина, вдова, вызывает сочувствие, но имеет, по их представлениям, сомнительный статус в обществе, а уж иностранка тем более.

Это был еще один подвох с его стороны, которого Джоанна не ожидала. Она не сомневалась в том, что Алекс говорит правду, так как в течение того недолгого времени, что она знала его, он был честен с ней до жестокости. Дэвид был другим, подумала Джоанна. Знал ли он, когда писал это свое дополнение к завещанию, что монахи могут оказать сопротивление и с большой неохотой позволят ей забрать Нину из монастыря? Не пытался ли он обмануть ее, отправив ее за семь верст киселя хлебать? Нет, он просто не мог быть настолько жестоким по отношению к ней. Тем не менее Джоанна не могла знать истинные намерения Дэвида и понимала, что у нее не было иного выбора, как только отправиться в монастырь и привезти ребенка в Англию.

Она тяжело вздохнула.

— Мне жаль, — сказала она наконец, — но я не могу позволить вам действовать вместо меня в сложившейся ситуации. И мне не совсем понятно, — добавила она, — что заставляет вас так беспокоиться обо мне и предлагать помощь.

— Я вовсе не горю желанием помогать вам, — заявил Алекс со свойственной ему грубой откровенностью. Он уже устал спорить с ней и был зол. — Дружба, которая связывала меня с Уэром, заставляет меня чувствовать обязательства по отношению к его ребенку, не более того. Если бы только я знал, что он оставил дочь-сироту в таком отчаянном положении… — Алекс резко замолчал, потом добавил: — Уэр назначил меня ее опекуном так же, как и вас. Жаль, что он так поступил, но я ответствен

и, не обсуждая, принимаю эти обязанности и сделаю все, что могу, чтобы помочь девочке. Если для этого понадобится помогать вам — против моей воли, — я попытаюсь сделать это.

— Как любезно с вашей стороны. — Джоанна почувствовала, что ее силы тоже на исходе. — Что ж, мне не нужна ваша помощь, лорд Грант! Я сама смогу прекрасно добраться до Беллсунда.

Джоанна изо всех сил старалась, чтобы ее слова прозвучали уверенно, но сама прекрасно понимала, что испытывает совершенно иные чувства. Она содрогалась при одной только мысли о том, что ей придется совершить. Джоанна не была путешественницей, которая бесстрашно ищет новые земли и новые приключения. Будь на то ее воля, она бы не ходила дальше магазинов на Бонд-стрит.

Алекс наблюдал на ней, и Джоанне показалось, что она видит в его глазах не только раздражение, но и жалость к ней. Это заставило ее проявить твердость.

— Если вам больше нечего добавить по существу дела, — сказала Джоанна, — позвольте попрощаться с вами. Мне нужно сделать некоторые распоряжения. Я свяжусь с вами, когда вернусь со Шпицбергена с Ниной, чтобы мы смогли обсудить финансовые вопросы ее воспитания. Хотя к тому времени, — она позволила себе внимательно посмотреть на Алекса, — я полагаю, вы уже будете далеко от Лондона на пути к новым приключениям.

Алекс резко повернулся к ней, забыв о приличиях:

— Вы будете полной дурой, если даже просто подумаете о том, чтобы совершить такое путешествие, леди Джоанна.

— Благодарю вас, — усмехнулась Джоанна. — Я прекрасно знаю, что вы обо мне думаете.

Она попыталась было подняться, но он грубо схватил ее за руку.

— Вы действительно собираетесь отправиться в неизведанные земли, леди Джоанна? — Его взгляд буквально прожигал ее. — Мне кажется, вы не настолько глупы и упрямы.

Джоанна резко вырвала руку, оскорбленная его насмешками и той силой, с которой он сжал ее запястье.

— Ошибаетесь, лорд Грант, — возразила она ледяным тоном. — Я знаю, что вы считаете меня пустой и глупой, но я поеду на Шпицберген и докажу, что вы были не правы. Я не боюсь морской болезни, или лихорадки, как Дэвид, или… цинги, или еще там чего-то, от чего страдают ваши матросы! Возьму с собой фрукты, у меня полно теплой одежды, и мне не страшен холодный климат.

Она замолчала, услышав смешок Алекса.

— Фрукты испортятся через несколько дней, и мне кажется очень сомнительным, что одежда, сшитая по лондонским меркам, сможет защитить вас от полярной зимы, леди Джоанна.

— Именно поэтому я и собираюсь начать путешествие прямо сейчас, — сказала Джоанна. — Что тут страшного? Люди еженедельно отправляются в долгий путь в Индию или, например, в Америки!

— Вы рассуждаете о том, чего не знаете, — грубо заявил Алекс. — Держу пари, вы и за границей-то никогда в жизни не были!

— Я была в Париже, — вызывающе возразила Джоанна. — Я ездила туда после заключения Амьенского соглашения.