Шепот страсти

Эберхардт Анна

Джеми кивнул, очень довольный собой.

— Вот насчет идеального я немного сомневаюсь. Вроде мне припоминается, как кто-то раскрасил мои помидоры в красный цвет прошлой весной.

Джеми надул губы,

— Но ведь ты говорила, что я могу купаться, когда покраснеют помидоры, а мне так хотелось купаться.

— Джеми, но ведь ты даже не умеешь плавать.

— Это потому, что меня никто не учил, — произнес он с легкой грустью.

Мелисса отвела взгляд. Сама она плавала не очень хорошо и ужасно боялась, что не сможет спасти Джеми. А Бью не рвался

учить Джеми чему-либо. Лишь бы не путался у него под ногами. И сколько бы времени она ни проводила с сыном, она понимала, что ему не хватает отцовской любви и заботы.

Она поднялась и взяла ручонку Джеми в свою руку.

— Вот что я тебе скажу. Если ты мне пообещаешь, что будешь хорошо себя вести, пока мы пойдем в магазин за новыми ботинками к школе, то обещаю, что отведу тебя в зоопарк посмотреть мартышек.

— Как я ненавижу ботинки! Жаль, что я не обезьяна.

Мелисса рассмеялась.

— Не думаю, что тебе в самом деле хочется быть обезьянкой.

— Почему? — спросил Джеми. Его ясные глазки выражали полное недоумение. — Почему это не так уж хорошо быть обезьянкой?

— Потому что, — сказала она, подмигивая ему, — обезьянки не едят пиццу.

Джеми склонил голову набок и задумчиво посмотрел на нее, затем лукаво улыбнулся:

— Спорим, едят, мам. Спорим, они едят пиццу с бананами.

Мелисса сморщила нос, выражая преувеличенное отвращение, и произнесла одно из любимых словечек Джеми:

— Фигня.

Джеми засмеялся, но все же это его не убедило.

— И потом, мама, обезьянкам очень везет. Им не надо носить ботинки, — сказал он, ковыряя землю носком своей кроссовки. — И к тому же, им не надо учиться в школе.

— Ой, Джеми, вот увидишь, тебе понравится в школе, — сказала она, стараясь говорить как можно убежденнее. — У тебя там будет много новых друзей. — Все его друзья будут новыми, подумала она. Зная, что ребенок не сможет сохранить тайну, она не говорила Джеми о своем намерении уехать с фермы.

Она нагнулась и взъерошила его волосы.

— У такого симпатичного парня, как ты, наверняка очень скоро появится девочка.

— Еще чего! — Джеми высунул язык и сморщил нос, выражая этим свое крайнее отвращение.

— Осторожнее, приятель. Между прочим, я тоже девочка, — со смехом сказала Мелисса.

— Никакая ты не девочка, ты — мама, — удивляясь ее несообразительности, объяснил Джеми.

Он был прав, подумала Мелисса. Она уже четыре года была мамой и почти не помнила, что это такое — быть девочкой... пока не появился Слэйдер.

Джеми вырвался и начал скакать по клеточкам «классиков», нарисованным на асфальте. Она не могла понять, почему Бью не проводит с Джеми больше времени. Она изо всех сил старалась компенсировать мальчику отсутствие мужской заботы и влияния, однако знала, что он сильно переживает из-за равнодушия к нему Бью.

* * *

Пресс сидел, глядя невидящим взглядом в окно, погруженный в свои мысли. Он часами думал, как ему быть с Мэнди Диллон.

И никак не мог решить, что ему следует делать.

Он

был в полной растерянности. Чего бы он ни думал о Джеке Диллоне, Мэнди была за ним замужем. И от этого факта нельзя просто так отмахнуться. Просто потому, что это ему неприятно. Мэнди была католичкой. А католики не могут развестись. По крайней мере такие, как Мэнди. Она не пропускала ни одной мессы. Кроме того, она не давала ему никакого повода думать, что отвечает на его чувства взаимностью. Может быть, она любит Джека, несмотря на то, что он чудовищно обращается с ней.

Пресс только надеялся, что он бы смог создать для нее более счастливую жизнь. Но, возможно, она вполне довольна своей.

Когда же он сможет примириться с тем, что он далеко не всесилен? Что он не в состоянии решить проблемы ни с помощью лекарств, ни с помощью ласковой улыбки... и уж конечно, с помощью тех мыслей, которые не оставляли его в последнее время.

Он думал расстаться с Мэнди, но ей эта работа, казалось, была очень нужна. И кроме тех чувств, что он испытывал к ней, она была нужна и ему, давая возможность иногда отойти из аптеки. Возможно, если бы он изменил свой распорядок дня так, чтобы отсутствовать большую часть времени, когда Мэнди работает, то все бы уладилось?

Дверь аптеки звякнула, когда появился Слэйдер, пропуская вперед Мэнди.

— Дамы — вперед, — сказал он улыбаясь.

— Что-то ты поздно, — сказал Пресс.

Мэнди бросила взгляд на часы. Она не опоздала. Но она так привыкла, что ее вечно в чем-то обвиняют, что для нее это стало обычным делом.

— Знаю, — сказал Слэйдер. — Нужно было загнать на место корову. Она вылезла через поваленный забор. — Он покачал головой. — Представляешь, нашел старушку Бесси у самого шоссе. Она так паслась, как будто позировала для почтовой открытки.

Пресс засмеялся.

— Твоя старушка Бесси шустрая, как кошка. Однажды я чуть не сбил ее на перекрестке перед самым твоим домом. Я думал, у меня галлюцинации, когда посередине дороги увидел лежащую корову, медленно пережевывающую жвачку.

— Ну, пошли, я угощу тебя пивом не... — Слэйдер не успел договорить. Его фраза была прервана громким стуком двери.

В аптеку ворвался Джек Диллон. Не обращая внимания на мужчин, он направился к Мэнди, которая только что начала надувать шарики. Пресс хотел, чтобы цены на банановый десерт были помещены внутрь шариков — от одного цента до доллара.

— По-моему, я говорил тебе, чтобы ты покормила лошадей, прежде чем уйдешь, ты, женщина! — завопил он.

Слэйдер направился было к Джеку, но Пресс положил ладонь на его руку, задерживая его. Слэйдер с удивлением посмотрел на Пресса.

— Если ты вмешаешься, ей же потом сильнее достанется, — сказал Пресс, стараясь говорить потише. — Поверь мне, я бы с радостью поставил этого подонка на место, но платить за это придется Мэнди.

— Я видела твою записку, Джек. Но я не знала, как это делается. Ты мне ни разу не показывал, чем и как кормить лошадей и сколько корма им давать, — тихо ответила Мэнди.