Шепот страсти
Шрифт:
Какой-то малыш удрал от родителей и кувыркался в пыльном проходе, к удовольствию всех присутствующих. Однако приезжему проповеднику не понравилось, что внимание привлечено не к нему. Взойдя на кафедру после преподобного Хантера, он кинул на ребенка такой гневный взгляд, что тот мигом бросился к матери, пытающейся успокоить грудного малыша.
Этот проповедник был, как и все хорошие ораторы, неплохим актером и начал очень эффектно.
— Поднимите руки те, кто терял любимого человека, — пропел он голосом, не нуждающимся в микрофоне. Он отошел от кафедры, чтобы
Большинство из присутствующих вспомнили своих родителей или бабушек с дедушками и подняли руки.
— А кто из вас, — его горящие глаза пристально всматривались в толпу, — жалеет о том, что не говорили им, что любят их, до того, как они умерли? Что вспомнили об этом слишком поздно?
Вверх поднялись почти все те же руки в едином эмоциональном порыве, которым так ловко умел управлять проповедник.
— Верно. Мы принимаем эту любовь как должное, пока те, кого мы любим, не покидают нас. — Эти слова глубоко задели сердца Мелиссы и Слэйдера. — Ну а почему? — спросил он. — Ну а почему, — пропел он второй раз, как бы повторяя припев песни для большего эмоционального воздействия, — почему не показать и не сказать им, что мы любим их, что они дороги нам, пока они еще с нами?
По толпе прошелестели несколько возгласов «Аминь».
— А теперь поднимите руки все те, кто среди вас является истинным христианином.
Взметнулись вверх практически все руки.
— Возблагодарим Господа, — сказал проповедник, подняв над головой Библию для пущей выразительности. — И как христиане, я не сомневаюсь, вы любите своего ближнего. Я хочу, чтобы вы это продемонстрировали. — Он сделал большую и выразительную паузу, достойную действительно великого артиста, а затем приказал: — Я хочу, чтобы все вы сегодня повернулись к человеку, сидящему слева от вас, и к человеку, сидящему справа от вас, и обняли бы их и сказали бы им, что вы их любите.
По залу прошел смущенный ропот.
— Сделайте это, братья и сестры, — велел им проповедник. — Мы все — дети Господа. Подумайте, как стыдно станет вам завтра, если вы не сделаете этого, а человек, стоящий сегодня рядом с вами, скончается. Все может случиться. Никто не может гарантировать вам долгой жизни. Господь обещает вам вечную жизнь.
Послышался звук отодвигаемых стульев, шарканье ног, толпа поднялась и выполнила распоряжение проповедника, хотя и с некоторой неловкостью.
Мелисса почувствовала, как ее обнимают руки Слэйдера. Он очень нежно и осторожно обнял ее. Хотя многие и обнимались, еще больше народу смотрели на других.
— Ты же знаешь, что я люблю тебя, Лисса, — прошептал Слэйдер ей на ухо.
— Да, — ответила Мелисса, и он отпустил ее. Постепенно эмоциональный энтузиазм несколько поугас. Вскоре все уселись на свои места и заработали веерами.
На этом часть проповеди, посвященная любви к ближнему, завершилась. Мелисса была рада этому. Единственный, кого ей хотелось любить, был Джеми. Остальная часть проповеди была проведена с еще большим энтузиазмом и драматическими эффектами, поскольку проповедник страстно ненавидел грешников и призывал на них адский
— И это грех! — гремел проповедник, для пущей убедительности со всей силой ударяя ладонью по кафедре. Кроме того, нужно было, чтобы те, кого сморила жара, проснулась.
Мелисса внутренне протестовала против его слов. Этот человек на кафедре и представления не имел о том, что такое грех. Она знала грех.
Она знала, что самый страшный грех — это когда тебя не любят. Она помнила, как тяжело и больно ей было в детстве, когда ее никто не любил, и единственным утешением была доброта и забота Слэйдера. Но теперь у нее есть Джеми. Ночь вместе. Он хотел провести с ней ночь, она чувствовала это каждой своей клеточкой. Одна только ночь, и он отдаст ей свою половину фермы. Не Бью, а ей.
После молитвы о спасении душ хор запел «Внесение снопов», проповедник перешел к более низкой материи — молитве о деньгах. А после того как все заново укрепившиеся в своей вере укрепили деньгами проповедника, все завершилось.
Толпа направилась в проходы и стала выходить из шатра.
— Эй, привет, Мелисса, — сказала миссис Бодекер, присоединяясь вместе с Прессом к Слэйдеру и Мелиссе и двигаясь по направлению стоянки.
— Миссис Бодекер, — улыбнулась Мелисса. — Я как раз хотела поблагодарить вас за помадку, которую вы мне прислали с Джонни. Она была очень вкусной.
— Значит, она все-таки до тебя дошла, — улыбнулась миссис Бодекер. — Я в этом не была уверена, зная слабость Джонни к моей помадке. Да, кстати, я попробовала положить в персиковый пирог те специи, что ты мне посоветовала, — это действительно превосходно.
Где-то близко прогремел гром, и, попрощавшись с Прессом и миссис Бодекер, Слэйдер, взяв Мелиссу за руку, повел ее к машине.
— Похоже, сегодня разразится, — сказала Мелисса, когда они пробирались сквозь ряды машин.
— Да, похоже.
Мелисса надеялась, что то, что разразится сегодня ночью, не разобьет ее сердце, когда она попрощается с ним навсегда.
— Вы так давите на газ, как будто у вас нога свинцовая, — сказала миссис Бодекер, пытаясь уговорить Пресса немного снизить скорость, по дороге в город.
— Ничего подобного. Я не превышаю разрешенной скорости, — ответил он, зная, что со своего места она не видит показаний спидометра. — Так значит, этот проповедник не произвел на вас особого впечатления, — произнес Пресс, продолжая разговор о проповеди.
Но он не расслышал ее ответа из-за громкой сирены, раздавшейся позади них.
— Я же говорила вам, что вы превышаете скорость, молодой человек, — сказала миссис Бодекер с довольной улыбкой. — Вот теперь мой внук вам выпишет штраф, если, конечно, мне не удастся его отговорить от этого, — сказала она, чуть поддразнивая его, как обычно.
Полицейская машина, сверкая сигнальными огнями, промчалась мимо них.
— Очевидно, Джонни попалась рыбка покрупнее, — с тревогой в голосе произнес Пресс.