Шепот в ночи
Шрифт:
– Отец, – твердо начал Дэйр, чтобы привлечь внимание человека, который находился будто в прострации. – Я буду говорить с вами.
– Нет! – Сирил привстал и тут же снова тяжело опустился в кресло с высокой спинкой, а белые, как бумага, щеки его вдруг покрылись неестественным румянцем. – Ты мертв, мертв, уже много лет мертв, мертв, мертв и горишь в адовом огне. – Руки его крепко прижались к узкой груди, высохшее тело покачивалось из стороны в сторону, а выцветшие глаза, горящие ненормальным огнем, словно опалили Дэйра.
Дэйр понял причину его ошибки: даже собственный отец считает его истинным перевоплощением того первого Дьявола.
–
Сирил повернул голову в сторону и наклонился вперед, внимательно изучая говорящего уголками прищуренных глаз.
– Сын? Ты не мой сын. Мой сын умер.
– Умер Габриэль, а я жив. – Дэйр неподвижно стоял перед этой жалкой пародией на умного, но жестокого человека, каким он его слишком хорошо помнил. Потом он спокойно произнес: – Ваш младший сын жив.
– Нет, нет, – Сирил снова начал покачиваться из стороны в сторону. – Мой сын умер, и я не позволю тебе унаследовать то, что принадлежало ему. Лучше пусть все сгинет. – Рассеянный взгляд его упал на пол, а он все повторял и повторял эти слова, как роковую молитву.
– Отец! – Очевидно, из-за смерти Габриэля отец лишился рассудка, и чтобы добиться желанной цели, ему следует терпеливо искать нужный путь в лабиринтах помутившегося разума отца. – Забудьте о вашей ненависти ко мне, подумайте о людях Уайта – обо всех тех, кого вы обкрадываете, обкрадывая меня.
Сирил внезапно поднялся – гнев, по-видимому, придал ему сил.
– Почему я должен беспокоиться, если то место, где жил демон, наконец превратится в ничто? Оно итак ничто, и ты не имеешь права вмешиваться – хотя бы пока жив, граф. – Безумным взглядом он посмотрел на группу любопытных, незваными явившихся в зал. Они были так же неопрятны, как и их жилище, и исподтишка наблюдали за тем, как их господин кричит на своего смуглого и молчаливого противника. – Я жив, и, пока я не умру, дьявол не сможет вернуться в свой земной дом.
Дэйр так и застыл, защищаясь от ненависти, звучавшей в этих язвительных словах. Он гордо поднял подбородок и прищурил глаза, чтобы предотвратить предательское проявление хотя бы малейшего намека на чувство.
В первое мгновение Сирил надулся, чувствуя себя победителем. В следующее – он схватился за грудь. Как будто пронзенный невидимым мечом ледяных голубых глаз Дэйра, он плашмя упал на стол. Падая, он сбил железный кубок, который начал подпрыгивать на полу, и разбросал остатки наполовину съеденного ужина.
Дэйр быстро взобрался на помост, где стоял стол, перевернул отца на спину и прижал пальцы к его иссохшему горлу в поисках хотя бы малейших признаков жизни. Их не было. Дэйр взглянул на женщину, поспешившую к упавшему так же быстро, как он сам. Его мать, смертельно бледная, молча стояла, казалось, преисполненная обвинения, а сзади томились все, кто присутствовал при этом событии. Когда он переключил внимание на толпу, все как один будто съежились под его могучим взглядом. Все они в страхе ретировались, не осталось ни одного, кто осмелился бы открыто взглянуть ему в лицо.
Единственная забота Элис была о Дэйре и о том, что он должен чувствовать, – вряд ли горечь утраты, но, несомненно, шок и ненужную вину. Теплый туман нежности застилал ей глаза, и сочувствие, которое так и изливалось из них, настолько поразило Дэйра, что ему не пришло даже в голову спросить ее, что она делает в замке. Скорее в ответ на это доверие, которое она сама открыто ему предлагала, он мрачно,
Поскольку все внимание было приковано к Дэйру, Томас вышел вперед и тихонько коснулся плеча леди Элинор. Она обернулась и подняла глаза на давно отсутствовавшего друга. Потрясенная только что случившимся, она без возражений позволила мужчине поддержать ее сильной рукой за плечи, потому что колени у нее подкашивались.
После долгого и гнетущего молчания Дэйр пошел напролом и взял на себя руководство пришедшим в упадок поместьем с его перепуганными людьми. Прежде всего он послал гонца с сообщением ко двору короля Генриха, а затем, решив заменить старого замкового священника, потребовал отыскать другого служителя церкви – соответствующего сана, чтобы похороны его отца были проведены на уровне, подобающем дворянину его ранга.
Стоя позади и чувствуя себя совершенно бесполезной, Элис наблюдала, как Дэйр затем жестко напомнил слугам, что жизнь должна идти своим чередом и лучше всего им заняться повседневными делами. Элис восхищалась тем, что Дэйр так спокойно взял на себя заботу об Уайте, и наблюдала за всеми его действиями. В это время друг Дэйра и леди Элинор перенесли бренное тело умершего графа в его постель. Но еще одно заметила Элис – слуги бросали на Дэйра косые взгляды, полные страха, и исподтишка осеняли себя крестом, когда он проходил мимо.
Негодование Элис по этому поводу быстро усиливалось, и она сверкнула очами на последнего из перекрестившихся. Предмет ее недовольства – юноша в возрасте между мальчиком и мужчиной – вспыхнул, но в то же время вызывающе задрал подбородок. Его реакция еще больше взбесила Элис. Она не отводила взгляда от виновного и потеряла Дэйра из виду. И вдруг прямо у нее под носом возник плечистый, одетый в кольчугу человек. Неожиданно оказавшись лицом к лицу с мужчиной, за которым, с тех пор как он вошел в зал, она почти непрерывно следила, Элис сделала глубокий вдох, чтобы собраться с силами и спокойно взглянуть на него. Неважно, что произошло сейчас, как только он оказался рядом с ней, сердце ее бешено забилось, а в голове пронеслись опасные воспоминания. Она велела себе сохранять самообладание и встретить виновника многих ее грешных снов так, как подобает воспитанной женщине встречать мужчину. Ее зеленые глаза, полуприкрытые густыми ресницами, медленно поднимались по блестящим железным кольцам кольчуги, очерчивающей его сильную грудь, и мощной шее к… Но вот глаза ее внезапно широко раскрылись. В душе готовая к тому, чтобы встретить его зов, она была неприятно удивлена полным отсутствием у Дэйра каких-либо чувств: во-первых, совершенно бесстрастным выражением лица, а во-вторых, его замечательные глаза, в которых сейчас не было ни льда, ни огня, были непроницаемы для нее.
– Я приказал сопровождающим вас людям подготовиться к вашему возвращению в Кенивер.
Дэйр видел, как Элис огненным взглядом испепеляла глупого мальчишку. Он понимал, что она подвергает себя риску и усложняет его и без того трудную задачу. Поэтому он тут же подавил в себе ту радость, которую вызвала в нем ее безмолвная поддержка. Ее страстность не заставит этих людей, считавших, что он способен убить собственного отца, полюбить ни его, ни ее. Пока он не установит твердую власть над людьми и землями, которые он наследует, никто не может ручаться за безопасность в границах Уайта. Поэтому он хотел удалить Элис, чтобы с ней ничего не случилось.