Шерлок Холмс и десять негритят

Ульев Сергей

Замотанный в простыню, Жюв похохатывал, что-то бормотал себе под нос, подвывал и прищелкивал языком. Пружины под ним поскрипывали ему в унисон.

Комиссар прикрыл дверь и, пройдя по коридору до лестницы, спустился в холл. Подошел к каморке дворецкого. Подергал ручку — заперто. Мегрэ постучал.

— Томас! Томас!!

— Кто там?

— Комиссар Мегрэ из криминальной полиции.

— Что вам у-угодно, месье комиссар?

— Откройте дверь.

— А вы… вы меня не у-убьете?

Мегрэ опешил.

— С какой стати?!

— По ошибке. Темно ведь,

месье комиссар.

— Перестаньте дурить, Томас. Я хотел попросить у вас табаку для своей трубки. У вас есть табак?

— Да, месье. А вы не будете меня бить-ить-ить?

Мегрэ был на пределе. Ему хотелось запустить в дверь лампой.

— Нет, голубчик. Если ты дашь мне табак, я и пальцем тебя не трону.

Спустя минуту дверь приоткрылась, и дворецкий дрожащей рукой протянул Мегрэ доверху набитый кисет. Взвесив кисет на ладони, комиссар улыбнулся.

— Ну, теперь ступай скорее спать, голубчик.

— Слушаюсь, месье.

Мегрэ прошел в гостиную. Его взгляд привлекла картина, с изображенной на ней кривой старухой, по-видимому графиней. Картина висела косо. Мегрэ подправил угол, но старуха от этого привлекательней не стала. Она, должно быть, и сама догадывалась, что далеко не прелестница. Кто знает, быть может, именно поэтому она прикрывала свое лицо пушистым веером. Кого-то она ему напоминала. Но кого?

Мегрэ рассеянно пробежался глазами вдоль стен, разглядывая картины с откровенно рисующимися на них чванливыми вельможами. Они были изображены кистью безусловно талантливого мастера. Но эти вычурные позы, нарочитая мимика, наглое выражение глаз… И Мегрэ, который был и оставался плебеем до мозга костей, вдруг ощутил нарастающую в нем враждебность ко всему, окружавшему его здесь.

Словно лунатик, он стал описывать круги по комнате, разговаривая в раздражении сам с собой.

— Ужасно все просто, господин комиссар, — вам написали, что намечается убийство… Только не сообщили, кто кого убьет и как… И потом действительно убили комиссара Каттани, этого безобидного, вечно заплаканного итальянца. За что? Кому он мешал?… А почему, собственно говоря, обратились к вам? Чтобы предупредить? Нет, просто так… Потешиться. — Мегрэ поиграл желваками. — Да за кого меня принимают, в конце концов?!

Комиссар остановился, уперев взгляд в стену. У него засосало под ложечкой.

Целых два дня он пускал на ветер деньги налогоплательщиков, предназначенные на содержание полиции. И все впустую. Если теперь еще и инспектора Жюва хватит удар или тот вдруг вздумает покончить с собой, — кто окажется виноватым? Мегрэ!… Надо немедленно разбудить Жюва и вместе с ним продолжить поиски убийцы… Да, но сначала нужно покурить, чтобы успокоить нервы.

Мегрэ плюхнулся в кресло. Пошарив по карманам, он извлек на свет свою любимицу — изогнутую вересковую трубку, в свое время подаренную ему ко дню рождения женой. При одном виде трубки комиссара охватило возбуждение, и он принялся лихорадочно ее набивать, уминая большим пальцем табак. Судя по запаху, табак был дорогой, можно сказать — элитарный.

Потом

он поднес к чашечке зажженную спичку. В эту минуту Мегрэ вдруг ясно почувствовал, что сейчас случится неприятное происшествие, но губы его уже коснулись трубки, и он машинально вдохнул в себя приторно-сладковатый дымок.

В следующее мгновение трубка выпала у него изо рта, и голова его бессильно поникла.

Глава 50.

Морской волк

Доктор Ватсон неподвижно лежал на постели Деллы Стрит, когда за дверью послышалось тяжелое шарканье ног, сильное пыхтение и кашель. Потом раздался легкий скрип дверных пружин.

Ватсон приподнял голову и чуть не вскрикнул от изумления. Вошедший держал в руке подсвечник, что позволяло разглядеть его внешность, вполне соответствовавшую звукам, которые он издавал. Это был мужчина преклонных лет в одежде моряка. Спина у него была согнута, колени дрожали, а дыхание было затрудненное и болезненное, как у астматика. Он остановился на пороге и стоял, опершись на толстую дубовую палку. На шее у него был цветной платок, лица, обрамленного длинными серыми бакенбардами, почти не было видно, только светились из-под белых мохнатых бровей темные умные глаза.

В общем, он произвел на Ватсона впечатление почтенного старого моряка, впавшего на старости лет в бедность.

— Откуда вы взялись, папаша? — спросил Ватсон, направляя на старика револьвер.

Старик приподнял подсвечник, чтобы лучше видеть, и обвел комнату медленным маразматическим взглядом.

— Доктор Ватсон дома? — хрипло спросил он.

— Это я и есть. — Ватсон не сводил с дедушки своего револьвера. — Но в настоящее время я не практикую. Что вам угодно, сэр?

— Я прибыл сюда с Андаманских островов. Моя шлюпка пришвартована там, у двери, — старик показал пальцем вниз, как будто его шлюпку можно было увидеть сквозь пол.

— Вы добрались до замка по воде?

— Да, мистер. Чтобы оказаться здесь, я переплыл три океана и два моря.

— Ровным счетом ничего не понимаю, — сказал Ватсон. — Ну и зачем вы сюда приплыли? Здесь ведь вам не порт, а замок.

— Я должен увезти вас в Агру.

— Позвольте! С какой стати?

— Чтобы передать вам сокровища раджи.

— Какие сокровища?! Какого раджи?! — вскричал Ватсон, спрыгнув с кровати. — Никуда я с вами не поеду. Кроме того, у меня здесь назначена важная встреча. Прошу вас, папаша, плывите в вашу Агру без меня.

— Карамба! — пробурчал старик.

Он подошел к креслу, поставил на пол подсвечник и сел, подперев ладонями свою большую голову.

— Хорошенькое обращение с гостем. Я приплыл сюда, чтобы отвезти вас в теплые страны, хотя я вас знать не знаю. А вы меня гоните. Хорошенькое обращение с человеком!

— Папаша, заклинаю вас, уйдите отсюда! Не нужны мне ваши сокровища.

— Ему не нужны сокровища Агры! — возмутился старик. — Целый ларец, доверху набитый драгоценностями!… Но ничего, мистер, я посижу здесь и подожду, пока вы не передумаете.