Шерлок Холмс против Марса

Уэллман Мэнли У.

И впрямь, корабли с беженцами отошли уже довольно далеко в море. Толпа на берегу двигалась, свиваясь узлами и водоворотами. Третий захватчик переступил через людей и быстро ретировался вглубь побережья.

— С него, по крайней мере, достаточно, — мрачно сказал Челленджер. — Ему придется сообщить своим товарищам досадные известия.

— Да, командование его вряд ли похвалит, — добавил Тоуэй.

— Интересная и поучительная картина. Как

жаль, что мой друг Шерлок Холмс не смог увидеть это событие.

— Неужели, профессор, вы знаете Шерлока Холмса? — спросил Тоуэй с нотками восхищения в голосе.

— Можно подумать, вы слышали о нем, — раздраженно сказал Челленджер.

— Кто ж о нем не слыхал или не читал?

— Читай вы серьезные издания вместо популярных журналов, вы знали бы имена тех, кто гораздо более достоин известности. Но давайте подумаем об ужине — и, может быть, нам удастся что-нибудь найти на завтрак.

За ужином, состоявшим из хлеба и лука, Челленджер обратился к Тоуэю.

— Вам может здесь понравиться, Тоуэй. Как по мне, вы можете остаться и устроиться в этом доме со всеми удобствами. Но я возвращаюсь в Лондон.

— В Лондон, сэр, пешком? До Лондона больше пятидесяти миль.

— Ах да, вы ведь кавалерист. Я же в свободное время люблю совершать долгие пешие прогулки и забираться в горы. Вижу, вы нашли коробку с галетами, — с этими словами Челленджер запустил руку в коробку и ухватил огромную горсть галет. — Весьма кстати, они пригодятся мне в пути.

Челленджер выбрался наружу через открытое окно. На небе мелькнула какая-то тень. Запрокинув голову, он увидел быстро мчащийся диск, отливавший темным металлом на фоне сереющего вечернего неба. Диск развернулся и плавно скользнул над берегом, где все еще толпились люди. Вниз посыпались какие-то предметы. Поднялось чернильное облако дыма, затем еще одно. Облака расползались, скрывая берег.

— Черный дым, — снова произнес Тоуэй.

Челленджер стоял у обрыва. Дым расползался внизу, скрывая крыши домов на севере; над клубящейся черной тучей выступал лишь церковный шпиль. Он поднял к глазам бинокль. На колокольне все еще виднелась человеческая фигура. Хотя бы один человек сможет спастись.

Он зашагал к дому. Тоуэй следовал за ним по пятам.

— Профессор, — сказал Тоуэй, — прошу прощения. Могу я пожать вашу руку?

Челленджер снисходительно подал ему громадную лапу.

— Не унывайте, — велел он Тоуэю. — Размышляйте о том, что я вам говорил. Постарайтесь извлечь пользу из моих слов. Мне пора уходить.

Челленджер обогнул дом и двинулся на запад. Здесь, на возвышенности, он мог не бояться черного дыма. Темнело, на небе показался лунный серп. Челленджер был уверен, что за ночь сможет покрыть значительное расстояние; к тому же, темнота скрывала его от рыскавших повсюду захватчиков.

Он вышел на проселок, изгибавшийся на северо-запад, к главной дороге, по которой еще утром в панике бежали тысячи людей. Сейчас вокруг не было ни души. Корабли ушли, а всех или большую часть оставшихся на берегу беженцев удушил черный дым. Челленджер старался держаться поближе к деревьям, росшим по сторонам дороги. Он снова и снова вглядывался в темное небо, страшась летающего диска, который сеял черную смерть.

Оказавшись на главной дороге, он пошел ровной, уверенной походкой опытного путешественника — долгие прогулки на природе Челленджер полюбил с самого детства, проведенного в Шотландии. Он шел все вперед и вперед. Через двадцать минут

он остановился и присел на бревенчатую ограду, отдыхая. Он съел большую твердую галету и прополоскал рот водой из придорожного колодца. Затем снова двинулся в путь.

Повсюду он видел следы бегства. На дороге одиноко стояла собачья тележка, рядом неподвижно лежал гнедой пони — кто-то из беженцев загнал до смерти несчастное животное. Виднелась загруженная доверху тачка, в придорожной канаве валялся велосипед со сломанным колесом. Дорогу устилали разбросанные предметы одежды, шляпы, сумки и пакеты.

Последний луч заката исчез. Высыпали звезды, дуга луны поднялась выше. Профессор все шел, изредка останавливаясь, чтобы передохнуть. Миля за милей оставались позади. Он пересек Челмсфорд, оглядываясь на темные, замершие дома. После полуночи он съел последнюю галету. Он рассудил, что прошел около пятнадцати миль.

Челленджер снова тронулся в путь. Его огромное тело покрылось потом, но ноги, похожие на мускулистые колонны, шагали все так же размеренно. Около трех часов ночи он занялся поисками еды. В нескольких домах не нашлось ровным счетом ничего — все запасы продовольствия забрали хозяева или унесли беженцы из Лондона. Наконец, в одном уютном маленьком доме он обнаружил в ведре дюжину картофелин; раковина на кухне была снабжена водяным насосом. Челленджер развел под решеткой огонь, накачал воду в чайник и поставил картошку вариться в ведре. Через полчаса он извлек три больших картофелины, отнес к окну, размял в лунном свете в пюре, посыпал солью и перцем, полил оливковым маслом из графинчика и съел пюре с голодной жадностью. Затем он рухнул в скрипучее кресло и заснул.

Когда он проснулся, солнце стояло довольно высоко. Челленджер съел холодную картофелину и набил карманы остальными. Он настороженно выглянул из окна и с опаской осмотрел окрестности. Все вокруг оставалось неподвижным, лишь довольно далеко на западе перемещалось какое-то пятно — человек, нет, еще что-то… человек, ведущий в поводу пятнистого жеребца.

Даппл? Челленджер выбежал на дорогу. Незнакомец вскочил на коня, тот пошел быстрой иноходью и оба исчезли из глаз за поворотом дороги. Челленджер нахмурился, но делать было нечего. Профессор снова двинулся в сторону Лондона.

Он проходил городок за городком. Везде его встречала мертвая тишина; казалось, марсиане, словно всадники Апокалипсиса, уничтожили все живое на своем пути. Челленджер миновал еще один затихший городок. С поля, слева от дороги, послышался крик. Толстенький, лысый человек в перепачканной одежде подбежал к Челленджеру и что-то просипел.

— Если вы дожили до этого часа, то должны знать, что на открытые места выходить опасно, — резко бросил ему Челленджер.

— Все думал, остался ли еще кто живой в Англии, — жалобно сказал толстенький.

— Что ж, ваши глаза должны убедить вас, что кое-кто вполне жив, — заявил Челленджер, похлопав себя по могучей груди.

— Куда вы направляетесь?

— В Лондон, — сказал Челленджер.

— Не говорите так, сэр! В Лондоне полно марсиан! Я убежал оттуда, я видел их.

— Едва ли, — заметил Челленджер. — Запущено десять цилиндров, в каждом пять или самое большее шесть особей. Это не так уж и много. Им понадобятся все их силы, чтобы действовать дозорами в Лондоне.

Толстяк шмыгнул носом и пожаловался на голод. Челленджер протянул ему две картофелины и ушел. Толстяк, с набитым ртом, бормотал ему вслед слова благодарности.