Шерлок Холмс в наши дни
Шрифт:
– Вы тут же попросили соседей вызвать врача?
– Нет, сначала я пробовал вытащить ее из воды, но она была слишком тяжелой. Тогда я спустил воду и начал делать ей искусственное дыхание, но все было бесполезно!
Осматривая квартиру, сержант обратил внимание на нечто необычное. Он тут же связался со своим начальником, и тот через десять минут был на месте происшествия.
– На что я обратил внимание, шеф, так это на спальную пижаму Барлоу. Если он действительно пытался вытащить свою жену из наполненной водой ванны, как он утверждает,
– В самом деле. И никаких водяных брызг на полу в ванной нет, - заметил шеф.
– Дело кажется мне очень подозрительным.
– Мне тоже. Свяжусь-ка я с судебно-медицинской лабораторией в Гаррогате.
Вскоре прибыл судебный медик доктор Прице. Он тут же обратил внимание на воду в складках согнутых рук умершей.
– Что это означает, доктор?
– спросил шеф-констебль.
– Это противоречит утверждениям Барлоу, что он пытался делать жене искусственное дыхание.
Шеф-констебль внимательно слушал, но прежде чем он успел задать судебному медику следующий вопрос, в комнату поспешно вошел сержант, который до этого внимательно осматривал кухню - каждый шкаф, каждую полку и каждый уголок.
– Посмотрите, шеф, что я нашел в одном углу кухни, - сказал он, протягивая два шприца для инъекций.
– Один из них внутри еще влажный!
– Может быть, Барлоу это как-то объяснит?
– заметил шеф.
Барлоу ни в малейшей степени не смутился, когда ему предъявили оба шприца.
– Мы только что это обнаружили. Не считаете ли вы эту находку несколько необычной для домашнего хозяйства?
– спросили его.
– Для простого домашнего хозяйства - может быть. Но вы забываете, что я медбрат и шприцы относятся к положенному мне инструментарию.
– Но вы ведь не обслуживаете больных у себя дома?
– Я сам делаю себе уколы пенициллина из-за карбункула.
– А какие уколы вы делали своей жене?
– неожиданно резко спросил шеф-констебль.
Барлоу спокойно покачал головой.
– Никаких. Почему вы вообще задаете этот вопрос?
В ту же ночь труп доставили в судебно-медицинскую лабораторию. Рано утром было произведено вскрытие, о результатах которого шеф-констеблю докладывал производивший его патологоанатом судебно-медицинской лаборатории в Гаррогате доктор Прице, которого необычайно сильно расширенные зрачки умершей также заставляли подозревать, что жена Барлоу находилась под воздействием каких-то наркотиков.
– Ничего, буквально ничего я не обнаружил, что могло бы вызвать внезапную слабость и потерю сознания. Сердце, как и все другие органы, абсолютно здорово. Поджелудочная железа, гипофиз, щитовидная железа никаких аномалий не показали.
– Женщина была беременна, - добавил шеф-констебль.
– Да, примерно восемь недель, но здесь все было нормально, никаких причин для потери сознания,
– А как обстоит дело с инъекциями? Судебный медик пожал плечами:
– Я не обнаружил на коже никаких следов уколов.
– Значит, все отрицательно, - с разочарованием
– Я передаю его нашим химикам-токсикологам Гур-ри и Врайту. Они сделают анализы на наличие каких-либо медикаментов или ядов.
То, что лечит, может и убивать
Несколько дней тщательнейшим образом исследовались кишечный тракт умершей, пробы рвотной массы, мочи, крови, печени, селезенки, легких и мозга. Применялись многие известные пробы на сотни различных лекарств и ядовитых веществ, проводились биохимические исследования на предмет выявления заболеваний крови и обмена веществ. Никаких результатов, указывающих на причину, которая могла вызвать приступ слабости и потерю сознания, получено не было.
– Мы не нашли никаких следов яда, не установили никаких нарушений обмена веществ, которые могли бы привести к потере сознания, - заключили оба химика.
– А что показал анализ содержимого инъекционных шприцов?
– Незначительные следы пенициллина, - ответил Гурри.
– Это в какой-то степени подтверждает объяснения Барлоу, что он сам делал себе уколы пенициллина.
– Да.
Но доктор Прице не сдавался. При сильном направленном свете он еще раз тщательно исследовал всю поверхность кожи трупа, пытаясь еще раз найти где-нибудь следы уколов. Он трудился уже более двух часов, когда обнаружил на левой ягодице два маленьких повреждения кожи, заметных только через лупу. Взволнованный обнаруженным, он пригласил токсикологов Гурри и Врайта. Оба они пришли к заключению, что это, несомненно, следы уколов, но что было введено, по-прежнему оставалось загадкой. Выявленные новые обстоятельства они тут же доложили шеф-констеблю.
– Да, дорогой констебль, - признался доктор Прице, - к сожалению, я должен заявить, что при первом осмотре из-за значительной загрязненности кожи умершей я проглядел эти повреждения.
– А это действительно следы уколов?
– Да. Я осторожно сделал несколько разрезов кожи и лежащих под ней мышц и обнаружил мельчайшие следы воспаления, возникающего почти сразу после внутримышечных уколов.
– Когда примерно могли быть сделаны эти уколы?
– спросил шеф-констебль.
– Всего за несколько часов до смерти.
– Значит, Барлоу лжет. Я не сомневаюсь, что он ввел своей жене какой-то раствор, послуживший причиной ее смерти.
Точно так же думали и оба токсиколога.
– Но что было введено - остается неизвестным, - заметил Врайт.
– Все наши анализы пока дали отрицательные результаты.
– Что вы собираетесь делать, шеф?
– спросил доктор Прице.
– Указать Барлоу на его ложь?
– Если я прямо скажу, что он солгал, он будет предупрежден. Этим мы сами себе навредим. Нет, я должен получить сведения о его поведении в госпитале, где он работает. Надо установить, к каким медикаментам он имеет доступ и не пропали ли какие-нибудь из них, особенно совсем новые, малоизвестные.