Шерловая искра
Шрифт:
— Ладно. Идриль сказала, что нужно слушать, что «покажется». Вот мне просто кажется. — сдалась под его молчаливым нажимом.
— Ясно. Значит, едем. — вопреки опасениям, больше не стал спорить он.
Где-то в груди чуть потеплело. Впервые после разговора с бабусей возникло вот то самое нерациональное чувство, когда что-то кажется правильным в пику стандартной логике.
Да нет же! Не В груди — НА груди! Из последних сил семафоря о верности хода моих мыслей, на теле едва уловимо нагрелся шерл.
48
Утром проснулась ни свет, ни заря в самом
Растолкала Рона, помогла собраться. Флита принесла завтрак в комнату, но я попросила упаковать его с собой — в дороге поедим. Терпежу не хватало тратить время на всякие несущественные мелочи. Тем более, что кузнец с рабочей телегой и дорожная карета уже ждали своих пассажиров.
В город прибыли, когда он только-только проснулся и начинал входить в привычную рабочую колею. Дорос и в самом деле был довольно большим и грамотно структурированным населённым пунктом. В центре, куда мы не поехали, располагалась жилая часть, в которой обитала элита и находились административные учреждения. Рабочие районы, чтобы не мешать важным господам трудовым шумом, окружали его по периметру.
И сюда уже потянулись повозки с деловитыми людьми, везущими свой товар мастерам. Туда направились и мы.
Вот тут я перестала понимать, что делать дальше. Рон вместе с Фредом отправились в «железный» переулок, меня оставили дожидаться в карете.
— Ну… что, сидя здесь, можно понять? — подумала я, выглядывая в окошко.
Вышла на улицу, обошла наш транспорт. Под бдительным надзором возницы и пары бравых молодцов, приставленных для охраны, попробовала поиграть в «холодно — горячо» с камнем — ничего не вышло.
— Так, без паники. День только начался. Подсказка обязательно будет. — утешая себя подобным образом, забралась обратно, чтобы не нервировать своих сторожей. А то народ (в основном, естественно, мужики), начал косо поглядывать в сторону хорошо одетой барышни, невесть что потерявшей в кузнечном квартале.
Возвращения своих мужчин ждали долго. И то сказать, возвращения — прибежал какой-то уже с утра чумазый мальчуган и передал, что ридгон велели ехать в «мастерскую хромого Старха, что в аккурат за зелёным забором опосля мосточка через Кривой ручей стоит» — там нас господин и ожидают.
У хромого Старха загрузились железом. Потом мои спутники так же долго подбирали необходимый инструмент, а потом они толковали с ремесленниками по поводу дополнительной рабочей силы, и что-то ещё, и снова что-то ещё. Так почти до обеда.
То, ради чего в город ехала я, никак не проявлялось. Рон тайком поглядывал на меня с тревогой и надеждой, но вопросов не задавал. Понимал, что, если бы что имелось сказать — уже бы сообщила. А я всё сильнее чувствовала себя слепым котёнком, который не понимает, куда ему ткнуться.
В конце концов, муж не выдержал и предложил подкрепиться.
— Тина, времени много, мы почти закончили свои дела. Ну не нашлось твоего… неведомо чего, что ж теперь? Не расстраивайся. Может быть то, чего ты так ждёшь, ожидает нас на обратном пути. — подбодрил меня он, — А сейчас просто необходимо поесть. Помню, в центре города имелась отличная
Лично у меня никакого конкретного плана не сложилось, поэтому пришлось согласиться с мужем и ехать в заведение с названием «Хмельной бочонок». Место оказалось бойким и популярным — во дворе уже скопился целый парк конного транспорта. И, вопреки надписи на вывеске, довольно приличным — пьющих хмельное наблюдалось не так уж много. Возможно, просто ещё, как говорится, не вечер.
Определившись со столиком у окна, Рон сделал заказ. Я, чтобы не смотреть ему в глаза и не выдавать растущего в душе отчаяния, уставилась на улицу. Там как раз подкатила странного вида повозка — я таких ещё не встречала. Не карета, не телега… Точнее телега, но не обычная, а снабжённая жёстким каркасом, укрытым грубым полотнищем. В сопровождении — группа военных в количестве четырёх человек.
От удивления даже на минуту отвлеклась от своих невесёлых мыслей. Двое из квартета зашли в таверну и уселись неподалёку от нас. Остальные встали караулом на страже. Любопытство по части того, что они там так усердно охраняют, быстро иссякло, и я вернулась к собственным насущным вопросам.
Хотелось скулить. Принесли еду, должно быть даже вкусную. Но, взявшись за вилку, поняла, что не смогу проглотить ни куска — от одного запаха воротило с души. Отложив прибор, сказала Рону, что скоро вернусь — только подышу минутку свежим воздухом, выскочила из таверны, спряталась за неуклюжей повозкой и, не сдержав эмоций, всё-таки расплакалась.
— Ну?! Где вы, все боги этого мира, что должны быть за нас?! — понимая, что вот сейчас закончится обед, и мы должны будем отправляться в Хальдад, а ожидаемых ответов так и не нашлось, мысленно обратилась к высшим силам.
И так увлеклась собственными стенаниями-причитаниями, что не сразу обратила внимание на тихое бормотание где-то совсем рядом. А прислушавшись… Да я, как ошпаренная, отскочила от повозки, когда поняла, что звуки доносятся именно из неё. Жилой она не выглядела — ни входа, ни выхода, ни окон — ни дверей.
Выглянув за угол короба и убедившись, что стража, занятая болтовнёй, не обратила на мои прыжки никакого внимания, прислушалась снова. Ну точно!
— Изуверы… кхе… Хиргово отродье. Зачем тащить старого Мираза на суд храмовникам, если он и так протянет ноги от голода и холода? — произнёс «голос за кадром», до того сиплый и простуженный, что сразу даже было не понять, мужской он или женский.
— А, ну так Мираз же — значит, мужской. — я отыскала щель между завязками полотнищ и взялась изучать обстановку.
Под тряпочным покрытием обнаружилась натуральная клеть, в которой на жидком пучке соломы скрючился худющий старичок с длинной седой бородой, выдававшей в нём иноземца. И только тогда до меня дошло, что произнесённые слова были сказаны на другом языке — мархаратском. Просто сразу с перепугу даже не обратила на эту деталь внимания — смысл то был понятен.
Затаив дыхание, я наблюдала за узником весьма почтенного возраста, кутающегося в какие-то немыслимые лохмотья. Как будто старика лишили нормальной одежды и нарядили в хламиды, которые даже нищим на паперть отдать было стыдно. И тем не менее, на бездомного оборванца он не походил.