Шесть имен кота-демона

Чжан Юнь

– Что же было потом? – спросил Авата-но Махито.

– Гао-цзун и другие чиновники доложили об этом императору. Дугу То невозможно было судить только на основании слов Сюй Ани, однако Су Вэй нашел выход из ситуации. Он приказал Сюй Ани произнести заклинание, чтобы вызвать кота-демона. И вот однажды поздно вечером во дворце на глазах у императора Суй Вэнь-ди и всех остальных Сюй Ани произнесла заклинание.

– Ох! – воскликнул Авата-но Махито, завороженный рассказом Чжан Чжо.

– В полночь Сюй Ани поставила миску с ароматной кашей возле опочивальни императрицы, произнесла несколько заклинаний, взяла серебряную ложку, ударила ею о край миски и пробормотала: «Выходите,

коты-демоны, вон из дворца! Выходите, коты-демоны, вон из дворца!» Вскоре глаза Сюй Ани подернулись дымкой. Казалось, она впала в оцепенение. Ее лицо посинело, и она выглядела так, словно кто-то ее душил. Все трепетали от страха. Решение было принято молниеносно. Сюй Ани была обезглавлена, а Дугу То посчастливилось избежать смерти – поскольку он был сводным братом императрицы, его оставили в живых, но лишили всех титулов и регалий. После смерти Сюй Ани болезнь перестала мучить императрицу.

– Похоже, есть вещи, в которые хочешь не хочешь, а поверишь, – высоким, словно женским, голосом пропищал Авата-но Махито.

– Это еще не всё, – горько усмехнулся Чжан Чжо. – Во время правления императора Суй Ян-ди в городе вновь начали хозяйничать коты-демоны. Ходили слухи, будто они вредят людям. Стоило хоть кому-нибудь упомянуть кота-демона, как окружающие бледнели от страха. Все боялись за свои жизни. Император был в ярости, поэтому приказал чиновникам из Ревизионной палаты выследить нечистую силу. Но коты-демоны появлялись и тут же бесследно исчезали. Разумеется, никого не смогли поймать. Чиновникам из Ревизионной палаты не оставалось ничего другого, как арестовать всех, у кого дома жили кошки. В итоге тысячи семей были убиты или приговорены к изгнанию. Даже основателя династии Тан, императора Гао-цзу, это затронуло. В то время он носил имя Ли Юань. Если бы не его мольбы о помиловании, боюсь, даже он бы лишился головы. Именно поэтому, когда формировался свод законов ныне правящей династии, некоторые законы касались наказаний владельцев котов-демонов. Итак… – После долгого повествования Чжан Чжо наконец остановился, посмотрел на Авата-но Махито и, улыбнувшись, спросил: – Теперь вы понимаете, почему император был в ярости, когда узнал, что императрица Ван и наложница Сяо призвали кота-демона?

Авата-но Махито ошарашенно вытаращил глаза:

– Неужели они и правда прибегли к столь черной магии?

– Я не уверен в этом. Возможно, их подставили, подбросив артефакты, – усмехнулся в ответ Чжан Чжо. Авата-но Махито молчал. Чжан Чжо же продолжил размышлять: – Думаю, императрица Ван на такое была неспособна, это не в ее характере. Что касается наложницы Сяо, она тоже не могла действовать столь отчаянно. Если кто-то и правда подбросил улики, то это мог быть лишь один человек.

Авата-но Махито не осмелился произнести имя этого человека.

Чжан Чжо снова сел, придвинул сбоку крохотный столик, положил на него руки и стал обмахиваться веером.

– Императрицу Ван и наложницу Сяо отправили в дальние покои для опальных жен и наложниц императора, где они влачили жалкое существование. Однажды, в момент праздной скуки, Великий император вдруг вспомнил о женщинах и отправился их навестить. Увидев, как они несчастны, он пообещал, что вернет их ко двору, – нужно лишь подождать несколько дней. Это тут же дошло до ушей Ее Императорского Величества. А зная ее свирепый нрав… – Чжан Чжо холодно усмехнулся. Авата-но Махито, услышав это, вздрогнул.

– Ее Императорское Величество была в ярости. Она приказала выпороть и императрицу Ван, и наложницу Сяо, потребовав для каждой по сто ударов плетью. Она желала, чтобы их выпороли до кровавой мякоти,

а затем отрубили им руки и ноги и бросили их в большой кувшин для вина. Говорят, что сцена была настолько жестокой, что даже самые суровые дворцовые чиновники украдкой вытирали слезы. Вскоре после столь жестокой бесчеловечной расправы они скончались. Кроткая, слабовольная императрица Ван уходила из жизни спокойно и даже всячески благословляла Великого императора на долгую жизнь. А вот с наложницей Сяо все было не так просто.

Чжан Чжо неожиданно нахмурился. Авата-но Махито незамедлительно поинтересовался, что случилось.

– У наложницы Сяо нрав был буйный, и, разумеется, она затаила непомерную обиду – все-таки ее несправедливо обвинили в использовании магии призвания кота-демона. Накопившийся гнев вырвался наружу. Говорят, что на предсмертном одре наложница Сяо проклинала весь мир и изрыгала проклятия, а глаза ее от ярости налились кровью. «Мерзкая У Цзэтянь! Чтоб ты в следующей жизни родилась крысой, а я – котом-демоном! Я вспорю тебе горло когтями! Припомни мои слова!» – кричала она.

– Ничего себе! Звучит жутко, – не выдержал Ди Цяньли.

Чжан Чжо с тем же выражением лица продолжил покачивать веером и рассказывать:

– Да, согласен. Императрицу Ван и наложницу Сяо постигла ужасная участь. Говорят, что их тела вывезли из столицы. После их смерти Ее Императорскому Величеству постоянно снились кошмары. Она видела императрицу Ван и наложницу Сяо, лежащих в лужах крови. Особенно ее пугала наложница Сяо, которая во снах превращалась в ужасающего кота-демона и приходила забрать ее жизнь. Ее Императорское Величество приказала запретить держать кошек в императорских покоях, а позже пригласила буддийского монаха, чтобы тот произнес заклинание для изгнания призраков. Но это не помогло. Ее Императорское Величество покинула Чанъань и отправилась в Лоян.

Услышав это, Авата-но Махито понимающе кивнул и сказал:

– Неудивительно, что Ее Императорское Величество так испугалась моего черного кота. Но, господин, если Ее Императорское Величество боится котов-демонов и города Чанъань, почему же она вернулась?

– Этого я не знаю. Можете поинтересоваться у нее, – устало ответил Чжан Чжо и, растянувшись на полу, указал на Шангуань Ваньэр.

Пока они разговаривали о событиях прошлого и настоящего, фигура в фиолетовых одеждах так и стояла во дворе, храня молчание.

– Изначально Ее Императорское Величество вообще не хотела возвращаться в Чанъань. – Шангуань Ваньэр подошла поближе и невидяще посмотрела сквозь Чжан Чжо. – Причина возвращения – в наследнике. – Шангуань Ваньэр горестно вздохнула и продолжила: – Семья У, семья Ли и другие готовы бороться не на жизнь, а на смерть. Императорский двор погряз в хаосе, отсутствие стабильности повергнет в агонию всю страну. Придворный прорицатель сказал, что если так будет продолжаться, то ничем хорошим это не кончится, и единственный способ избежать последствий – вернуться в Чанъань.

– А что, Ее Императорское Величество доверяет словам придворного прорицателя? – усмехнулся Ди Цяньли.

– Ее Императорское Величество чрезвычайно мудра, поэтому, естественно, не доверяет его словам слепо. Однажды Ее Императорское Величество пригласила Ди Жэньцзе на званый прием, где и спросила его мнение касательно прорицаний, на что тот ответил: «Лучше уж верить в то, что это может быть правдой, чем считать, что правды в этом нет. Почему бы хотя бы раз не довериться предсказанию?» Поскольку Ди Жэньцзе – единственный человек, которому Ее императорское Величество всесторонне доверяла, она прислушалась к его словам и вернулась в Чанъань.