Шесть к одному – против

Стейси Линдон

В голове мгновенно закружилось, из глаз брызнули слезы. Гидеон поперхнулся, закашлялся, сделал еще вдох, и хлынувший в легкие густой, насыщенный воздух будто выжег все чувства и ощущения, лишив его даже способности рассуждать.

Еще несколько глотков — и на него накатила эйфория. Закинув голову, он с восторгом уставился в небо, где кружило что-то большое и темно-зеленое — дракон.

Потом к первому присоединился второй. Два громадных хищника медленно кружили в небе, высматривая добычу. Гидеон понимал, что должен спрятаться, пока его не заметили, но как ни боролся, не мог даже пошевелиться.

Потом драконы вдруг превратились

в самолеты — размером с океанский лайнер и с мультяшными пропеллерами. Люди, куда они летят? Впрочем, какое ему дело до них. Пусть себе летят, плывут и бегут. Они ему никакие не друзья. Ему вообще никто не нужен, потому что он умеет летать. Вот сейчас он поднимется в небо, присоединится к дракону и полетит с ними за море, к закату, где небо алое и золотистое, а звезды сияют ярко и призывают его к себе…

В голове все смешалось — звуки и краски вертелись и кружились в хаотичном танце песчаной бури. Потом яркие полосы стали разделяться, распадаться на темные пятна и меркнуть. Что-то жгло руки, начиная с запястий и поднимаясь выше и выше, до самых плеч. Тело ощущалось тяжелым, налитым свинцом мешком, словно земля притягивала его к себе, чтобы проглотить.

Сердце замерло на мгновение от ударившей в лицо ледяной воды. Она обрушилась потоком, вымочив его с головы до ног. Он хватил ртом воздух, потряс головой и открыл глаза. Вода тут же побежала в них. Гидеон заморгал.

Он находился внутри какого-то помещения, но свет был тусклый, и все вокруг представало мутным, расплывающимся, то вытягивающимся вертикально, то расползающимся горизонтально.

Некоторое время спустя, когда сознание начало наконец возвращаться, Гидеон обнаружил, что подвешен за кисти, но когда он попытался повернуть голову и посмотреть, к чему именно привязаны руки, детали окружающего растворились в нахлынувшей волне головокружения и тошноты.

Он закрыл глаза и застонал, пытаясь сдержать рвотный позыв.

— Что-то наш парень не очень счастлив, а? — заметил кто-то. Голос прозвучал неясно, словно из-под воды. — Может, окатить его еще разок?

Теперь Гидеон знал, чего ждать, и холодный душ не застал его врасплох. В голове прояснилось, тошнота отступила, и он смог открыть глаза и даже оценить ситуацию.

Единственными источниками света были два крохотных оконца — одно на противоположной стене, другое слева от него. На обоих кружевной сетью висела паутина, она же свисала серыми гроздьями с темных балок, медленно покачиваясь под тянущим от двери ветерком. Сама дверь оставалась приоткрытой на пару дюймов, впуская внутрь полоску серебристого света, которая пересекала пол с проступающей кое-где из-под слоя грязи каменной плиткой. Никакой мебели в помещении не было, если не считать таковой сложенные стопкой у стены разбитые деревянные поддоны и бетонную платформу с ржавыми колесами и шестернями некоего воротного механизма.

Память начала возвращаться. Гидеон вспомнил, что заглядывал в это помещение снаружи. Он приехал сюда посмотреть на пони, но так и не посмотрел, потому что угодил в западню. Пони был всего лишь приманкой, на которую он так легко клюнул.

Чем они его траванули? В голове глухо ухало, а клочья галлюцинаций все еще мешали нормальному движению мыслей, затрудняя процесс отделения реальности от фантазий.

Они.

Где они теперь?

Гидеон неловко повернул голову и увидел перед собой затянутое чулочной маской лицо — оно было

близко, дюймах в шести, но только на уровне его груди.

— Бу! — Незнакомец рассмеялся, довольный произведенным эффектом, и Гидеон поморщился от неприятного дыхания.

Вода все еще стекала с него, и он понял, что замерз и дрожит. Куртку с него сняли, рубашку тоже, так что на нем остались только футболка да джинсы. Не слишком много для пасмурного весеннего денька, даже если бы его и не промочили до нитки. Защитный механизм организма уже сработал, и тело тряслось от холода.

Дверь распахнулась, и в помещение вошел второй незнакомец. Он тоже был в маске, а в руках держал красный металлический ящичек с острым выступом внизу и свернутый в моток шнур. Подойдя к лебедке, незнакомец прикрепил ящик к стальной станине и даже подергал ее, проверяя, хорошо ли он держится. Потом достал зубчатый зажим и, размотав шнур, подсоединил его к свисающему сверху серебристому проводу.

Только теперь Гидеон понял, что красный металлический ящик в руке незнакомца есть ничто иное, как генератор напряжения для электрических ограждений. Двенадцативольтовая батарея — он знал это по собственному опыту — способна встряхнуть любого, человека или скотину, кто по неосторожности прикоснется к металлической сетке. Проследив глазами серебристый провод, Гидеон увидел, что тот свисает с балки под высокой крышей. Куда провод уходит дальше, он не знал, но догадаться было нетрудно. Его собственные запястья были обмотаны оранжевым шпагатом и перехвачены тем же серебристым проводом. Оранжевый шпагат крепился к железным крючьям, надежно вбитым в крепкое деревянное перекрытие.

Под ногами у него был холодный бетонный пол, и Гидеон лишь теперь понял, что его оставили босым. Осознав значение сего факта, он затрясся еще сильнее.

— А, задергался, — пробормотал разговорчивый незнакомец. — Не нравится.

Не нравится. Это еще мягко сказано. Гидеон попытался просчитать возможные варианты. Что им от него нужно? Будут ли его допрашивать? Или у них другой приказ?

Если допрашивать, то чем воспользуются? Напряжение на электрических ограждениях не должно быть опасно для жизни, но кто знает, какими приборами пользуются эти двое. Вполне вероятно, что они готовы переступить черту дозволенного. Некоторым утешением служило только то, что заброшенное здание, похоже, не было подключено к сети — розеток по крайней мере видно не было.

Между тем жгучая боль распространялась все дальше от запястий, и Гидеон попытался перенести хотя бы часть веса на пальцы ног. Не получилось. Он смог коснуться бетона подушечками пальцев, но не сумел удержать равновесие, и его повело в сторону, отчего напряжение на руки только усилилось.

Гидеон расставил ноги пошире, едва дотрагиваясь до пола кончиками пальцев. Стало чуть лучше.

— Что вам нужно? — В горле пересохло, и вопрос прозвучал хриплым шепотом.

— Нам — ничего, — ответил разговорчивый, подойдя к нему сбоку.

На языке вертелся следующий очевидный вопрос, кто их послал, но Гидеон сдержался. Если бы они хотели что-то сказать, то уже сказали бы.

Второй, закончив возиться с проводами, крякнул удовлетворенно и тоже подошел ближе.

— Наше дело передать сообщение, — сказал он голосом человека, получившего, в отличие от болтливого напарника, некоторое образование.

— Ты, приятель, суешь нос, куда не просят, — добавил первый. — Вот нас и попросили предупредить…