Шесть лет с В. И. Лениным(Воспоминания личного шофера Владимира Ильича Ленина)
Шрифт:
Владимир Ильич просит не беспокоиться и проходит вслед за ним в дом. Приглашает и меня. На столе пыхтит самовар.
Жена начальника расставляет посуду, собирает завтрак. Узнав, что перед ней Ленин, она растерянно опустилась на стул. Ильич заметил ее смущение и стал шутить, задавать вопросы. Очень скоро смущение рассеялось, и в комнате воцарилась непринужденная атмосфера. То и дело раздавался смех.
Хозяйка предложила перед охотой поесть щей.
— Спасибо, спасибо, — сказал Владимир Ильич, — я с собой захватил всякой снеди, посмотрите-ка!
Он
Владимир Ильич достал из узелка бутерброды и положил на стол, а сам с удовольствием принялся за горячие щи.
Затем пришел местный егерь — специалист по зимней охоте, — и завязался оживленный разговор.
Отдохнув, направились в лес. Охота была совсем неудачной. Ходили, ходили, — хоть бы ничтожный зайчишка перебежал дорогу. Даже и следа нет.
— Вот досада, — приговаривал Ленин, — хоть бы общипанный какой выскочил!
Спутникам Владимира Ильича стало как-то неудобно, словно они были виноваты в отсутствии зайцев.
Он принялся утешать их:
— Не горюйте, чепуха! Да разве мне важны зайцы? Может, встретив их, я и не стал бы стрелять. Рад, что походил, настоящим воздухом подышал, а зайцы — пустяк.
Побродив по лесу без единого выстрела, Владимир Ильич в сумерки вернулся на конный завод. Здесь уже ждал самовар, но гость поблагодарил за внимание и заторопился в Москву.
По пути домой Владимир Ильич делился впечатлениями о поездке, давал меткие характеристики нашим спутникам по неудачной охоте, весело шутил. Трудно было представить, что пройдет час-два и этот простой человек в полушубке будет председательствовать на правительственном заседании, где решаются важнейшие государственные дела.
Помнится, весной 1920 года отвез я Владимира Ильича в Завидово. Там нас по обыкновению ожидал егерь Порошин.
Охота на глухарей приходила к концу. Прибыли мы к Порошину вечером: должны были выйти рано утром, затемно, чтобы к рассвету быть на месте. Пройти нужно было от дома километра два. Сидим у Порошина, пьем чай и сговариваемся, кому куда идти. Решено было разбиться по группам: одни отправятся на тетеревов, другие — на глухарей.
— Итак, кто куда? — спрашивает Владимир Ильич.
— Мы пойдем на тетеревов, — говорят одни.
— А вы, товарищ Гиль? — интересуется Ильич.
— С вами, на глухарей, Владимир Ильич.
С нами пошел сын Порошина. Старик отправился с любителями тетеревов.
Была сильная распутица, снег еще не стаял, всюду стояли лужи. А ток находился на самом болотистом месте. Приближаясь к цели, молодой егерь предупредил нас, что теперь надо очень осторожно подходить: токовик где-то близко.
Движемся медленно, ощупью — рассвет еще не наступил. Впереди сын Порошина, за ним Владимир Ильич, я замыкаю шествие. Наконец подошли к заветному месту. Стоим, не шевелясь, почти по колено в воде. Через каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут должны прозвучать глухариные голоса. Стоять в воде холодно, и мы садимся на пень. Владимир Ильич совсем озяб, у меня тоже зуб на зуб не попадает, но все-таки не
Видим: горизонт начинает сереть, а току все нет и нет.
Сын Порошина шепчет:
— Неужели опоздали?
Владимир Ильич молча пожимает плечами. Ждем еще некоторое время, но результатов никаких.
— Как же дальше? — спрашивает Ильич.
Молодой егерь огорченно говорит:
— Почему вы не приехали тотчас же после получения нашей телеграммы? Следовало приехать сразу, а прошла уже неделя. Вчера я проверил, глухарей было еще вдоволь. Эх, проворонили!
Незаметно стали говорить громко. Делаем несколько шагов, чтобы согреться. Вдруг слышим шорох, в воздух взвился крупный глухарь.
— Что это? — спрашивает Владимир Ильич.
Молодой Порошин отвечает:
— Опоздали, очевидно, ток уже кончился.
Владимир Ильич очень сожалел, что так неудачно прошла охота.
Домой мы пришли первые. Вскоре вернулся старый егерь со своими спутниками.
— Ну как дела? — спрашивает Ильич по-охотничьи. — С полем?
— С полем, — отвечают по-охотничьи же, показывая полные сумки. — А вы попами?
— Да, — с деланным трагизмом отвечает Владимир Ильич, — попами.
Выпив чаю и отдохнув, мы поехали в Москву.
Неудачна была на этот раз охота, но Владимир Ильич был в хорошем настроении, шутил и смеялся.
В другой раз, уже осенью того же года, поехали мы на утиную охоту по направлению к Кашире. С нами были Дмитрий Ильич Ульянов, егерь и еще трое товарищей. Остановились, не доезжая Михнева. Дмитрий Ильич отлично знал эти места: он работал здесь когда-то земским врачом. Неподалеку находился пруд, но, чтобы добраться до него, надо было с шоссе свернуть на проселочную дорогу. Накануне шел дождь, кругом стояла непролазная грязь, продолжать путь было рискованно. Я не был уверен, доберемся ли мы благополучно до пруда, но все же двинул автомобиль вперед. Не успели отъехать саженей пять-десять от шоссе, как передняя часть машины погрязла в топкой глине.
— Теперь приехали, — говорю я.
— Надо помочь, — сказал Владимир Ильич, выходя из машины.
— Нет, уж лучше вы, Владимир Ильич, идите охотиться, — посоветовал я, — а мы сами что-нибудь придумаем.
Владимир Ильич не сразу, но все-таки согласился и отправился к пруду, сопровождаемый Дмитрием Ильичем и егерем.
Мы канителились часа два. Нарубили елок, березовых веток, подложили под колеса и вытащили машину, выбрались из грязи. Все мы при этом порядком вымазались в глине.
К этому времени вернулись охотники. Первым шел Владимир Ильич. Он был оживлен, весел, за плечами висели трофеи — убитые утки.
— Ну что, устали? — спрашивает Ильич. — Давайте отдыхать!
Решили закусить. Расселись и стали раскладывать свои скромные запасы пищи. У одного из нас оказалось немного вина. Владимир Ильич первый предложил:
— Надо подкрепить силы. Выпейте-ка, товарищи!
Некоторые стеснялись пить. Ильич это заметил.
— Если пьете, нечего стесняться. Пожалуй, и я с вами выпью за компанию, и я продрог.